Талантливым он был, но…
Нет, забитым его нельзя было назвать, если только закрытым, не допускавшим к себе никого.
Впрочем, с его отцом это и не удивительно. Деспот — не деспот, но правил старший Салтыков родом жестко, следуя старым заветам и не принимая ничего нового.
Конфликт с персами случился, когда Василий был уже на пятом курсе. Мог доучиться спокойно, но решил, что армии его навыки будут нужнее.
Вернулся он в Академию уже другим. Практически сразу отделился от семьи, а когда закончил учебу, ушел в структуру МЧС, где и делал карьеру.
Жениться он так и не женился, полностью отдавая себя службе. Да и с отцом…
Не будь Людмила Викторовна внештатным целителем Управления, вряд ли бы до нее доходили какие слухи. А так говорили, что не ладят они. Сильно не ладят.
— Сняла я слепок с его ауры, — резко, словно боясь, что передумает, произнесла Людмила Викторовна.
— Люся?! — недовольно качнул головой Данила Евгеньевич.
Людмила Викторовна его понимала. Без добровольного согласия или особого решения соответствующих структур, снятие ауры — действие запрещенное. И почувствуй Салтыков…
Все это могло закончиться очень плохо. Независимо от возможных объяснений.
— У них есть совпадения по родовым участкам полевой структуры, но…
Она сделала паузу, пристально глядя на Данилу.
То, что Саша — девочка непростая, она поняла сразу. А уж когда ее судьбой озаботился князь Трубецкой, то и сомнений не осталось — в ее прошлом достаточно тайн, от которых другим, скорее всего, стоило держаться подальше.
Но потом было похищение Яны. И эта история с мальчиком. И ночные клубы…
Никто не заметил, как Саша стала частью семьи. Не просто помощницей Данилы Евгеньевича, что уже гарантировало ей защиту, а такой же своей, как Юля, Яна, Кирилл…
— Даня, они родственники, но не настолько близкие.
Людмила Викторовна ждала наводящих вопросов, чтобы пояснить вот это… не настолько близкие, но Данила Евгеньевич ничего не сказал. Просто поднялся, отошел к столу, но садиться не стал. Так и стоял, глядя на лежавшие прямо по центру листы препринта.
— Даня… — встала и она, но не смогла сделать даже шага. Словно держало что-то, разделившее ее и супруга.
— …не настолько близкие, — неожиданно повторил сказанное ею Данила Евгеньевич.
— Ты ведь знал? — Людмила Викторовна мгновенно сообразила, что стояло за сожалением, которое она ощутила. — И давно?
Злилась ли она на мужа?
Князь Трубецкой пусть и в шутку, но нередко называл своего друга ищейкой. А потом сетовал, что целителем он был еще лучше, что мешало переманить Данилу в свою Тайную коллегию.