Я, конечно, нагнетала — в порядочности Трофима Ивановича имела возможность убедиться, но…
Мне было страшно! Я сама загнала себя в ловушку. И хорошо еще, что ловушка оказалась иллюзорной.
— Саш, я должна…
Я оглянулась. Юля, уже переодевшись, стояла у двери гардеробной, держа в руке сумку, и удивленно смотрела на меня.
— Что? — спросила я, не понимая ее реакции.
— Мне показалось, что ты сейчас искрить начнешь, — вздохнула она с явным облегчением.
— Задумалась, — устроившись в ближайшем кресле, повинилась я. — Андрею Аркадьевичу позвонила. Он сказал, что все будет хорошо.
— Ну и хорошо, — улыбнулась она. Подойдя, поставила сумку рядом с моей. — Саш… Я тут кое-что подслушала.
Я несколько удивленно приподняла бровь. Видеть смущенную Юлю было весьма непривычно.
— Разговаривали Сашка и Кирилл, — Юля мое молчание приняла за желание узнать подробности. — Они стояли под лестницей, а я…
— Юль, ты меня пугаешь, — глядя на то, как мнется подруга, забеспокоилась и я.
Во всей этой истории только разборок между этой парочкой мне и не хватало.
— Еще даже не начинала, — многозначительно фыркнула она. — Кирилл прихватил Сашку за грудки и шипит: «Не смей к ней даже подходить!», а Сашка как взвился, руки его от себя отодрал и грубо так: «Не твое это дело!». А Кирилл в ответ жестко, у меня даже мурашки по спине побежали: «Я за свою сестру кого угодно придушу!» Трубецкой тут и замолчал. И уже так спокойно спрашивает: «А она-то знает?» А Кирилл ему: «Нет, и пока пусть так все и остается».
— А при чем тут я? — мысленно повторив сказанное Юлей, не поняла я, с чего подруга решила, что речь идет обо мне.
— А о ком? — впилась в меня взглядом Юля.
Я пожала плечом:
— Ты же не слышала начала разговора. Да и Кирилл не назвал моего имени.
— Саша, — укоризненно, словно сетуя на мое скудоумие, начала Юля, — этот разговор состоялся практически сразу после вашей встречи в библиотеке. Правда, — она слегка замялась, — я тогда еще не знала, кто довел Трубецкого до бешенства.
— Это я довела его до бешенства?! — сделав вид, что жутко обижена ее подозрениями, начала подниматься я.
— Переигрываешь, — отмахнулась от меня Юля.
— А ты принимаешь желаемое за действительное, — снова присев в кресло, парировала я. — Кирилл с Петром не могут быть моими братьями. Ни двоюродными, ни троюродными, никакими! Поэтому…
Я не закончила, да и нужды не было. Возможно, мне и хотелось бы иметь таких братьев, но…
Мама из рода Салтыковых. Вся родословная на полторы тысячи лет. Папа — по рождению Воронцов. И с прошлым та же история. Ни Орловы, ни тем более императорский род там даже близко не просматривались.