Здание, облицованное белым мрамором, могло вместить в себя до тысячи придворных и столько же — слуг. Три этажа, только видимые глазу. А поговаривали, что под землей есть еще этажи, но доступ в них разрешен только некоторым членам императорской семьи.
Я подошла к страже, двум дюжим гвардейцам в синих мундирах, охранявшим парадный вход, достала из сумочки копию личного перстня ее высочества и предъявила в качестве пропуска.
Дверь, деревянная окованная железом, мгновенно распахнулась. Обслуга и солдаты во дворце прекрасно знали этот перстень, как и тот, который носил супруг ее высочества. Гости к ним приходили постоянно.
Дорогу я знала: пусть не особо часто, но у ее высочества появлялась. А потому я уверенно зашла в просторный холл, хорошо освещенный солнечным светом. Дворецкий, видимо, брат-близнец Гортрана, такой же высокий, худой и чопорный, склонил голову при моем появлении.
— Ваша светлость, ее высочество ожидает вас. Ристок, проводи.
Мальчишка-слуга лет двенадцати, дежуривший у стенки рядом, сразу же подскочил и тоже наклонил голову в приветственном жесте.
Провожать меня следовало по этикету, хотя я и так отлично знала дорогу.
По широкой мраморной лестнице мы поднялись на второй этаж, свернули в крыло, предназначенное для проживания членов императорской семьи. У нужной двери паренек меня оставил, предварительно постучав. Получив разрешение, я переступила порог.
Ее высочество Лоурелия была женой кронпринца Джордана. Она появилась здесь из соседней империи, где нравы были немного проще. Там женщинам разрешалось владеть бизнесом и даже выбирать себе женихов самостоятельно. Впрочем, ее высочества последнее не коснулось. Она с детства была обручена с наследником соседнего государства.
Я не застала период их так называемой притирки друг к другу сразу после свадьбы, полагаю, они познакомились и общались еще до бракосочетания. Но сейчас Лоурелия, находившаяся на четвертом месяце беременности, крутила мужем, как хотела. Он души в жене не чаял, готов был исполнять любые ее прихоти. Она же на людях вела себя как примерная супруга.
— Ваше высочество, — я присела в необходимом реверансе.
— Прекрати, Ингира, — махнула рукой из кресла Лоурелия. — Еще ты передо мной не кланялась. Садись.
Я уселась в кресло напротив. Сделанное умельцами из редкой породы арантанского шарта, оно стоило баснословных денег. Даже мне, не жаловавшейся на достаток, такая роскошь была не по карману. Но император на то и император, чтобы позволять себе предметы, не доступные простым смертным.
Я откинулась на высокую удобную спинку, положила руки на широкие подлокотники. Что ж, теперь можно и пообщаться.