— Почему он? Вадим не может заехать за тобой?
В ответ мне хочется закатить глаза. Что она там в своей голове успела надумать?
— Вадим не учится в нашем универе.
Проходя мимо большого зеркала, на автомате поправляю волосы. От моего хвоста осталось… Ничего от него не осталось. Убрав резинку в задний карман брюк, спускаюсь по лестнице.
— Еля, ты сама позвонишь Рудову или мне его пригласить?
— Вопрос решен?
Нет смысла доказывать матери, что мне в общем-то все равно на Вадима. Быстро до нее эта информация не дойдет, а времени на то, чтобы ждать — у меня нет. Я и правда хочу свалить из этого дома как можно быстрее. Еще меня ускоряет тот факт, что Демид ждет меня.
— Ну да. Вова не против гостей. Как я и говорила, Вадим нравится ему.
И тут ее взгляд становится другим. Холодным.
— И что тебя не устраивает?
— Демид, — выдыхает она. — Вова хочет, чтобы и он был с нами.
Я не могу обвинять маму в том, что она не скрывает сейчас своей неприязни к Демиду. Он всегда плохо к ней относился, и она имеет право не любить его. Но и подбадривать ее у меня тоже не получится. Это будет одним сплошным лицемерием. У нас ведь с Покровским вроде как перемирие. Конец войны. Губы расслабили, шпаги выкинули.
— Не думаю, что он будет грубить тебе при отце.
Это максимум.
Единственные слова, которые я могла сказать в этот момент.
Маме этого хватает. Слава богу.
Мы почти спустились, когда к лестнице подошел Демид.
— Ты готова? — спрашивает он, застегивая часы на запястье. — Поехали.
Я не сразу ему отвечаю. Все силы бросаю на то, чтобы улыбку стереть со своего лица, пока ее никто не заметил.
— Да. Спасибо, что предложил подвезти. Это странно, но мило с твоей стороны.
Брови парни удивленно выгибаются. На губах появляется ухмылка, которая не обещает мне ничего хорошего.
Он точно мне эти слова припомнит.
— Демид, подожди, — останавливает нас мама. — Хотела сказать тебе, что я буду рада, если сегодня вечером ты останешься дома и поужинаешь с нами.
Покровский ехидно подмигивает мне.
— А уж как я рад, что ты рада, Вика, — нараспев говорит он, отворачиваясь от мамы. Затем, когда мы отходим от нее, наклоняется и шепчет мне на ухо: — Ты слышала? Твоя мать мне рада.
— Ага. Слышала.
— Один Рудов грустить сегодня будет.
Он смеется, а мне как-то не до смеха становится.