Шерлин не удержалась и фыркнула. Арканах же ничуть не вышел из образа неприступного и в чем-то (еще бы знать в чем) оскорбленного мужчины. И если бы не случайная улыбка…
— Рассказывай. Что тебе от меня нужно? — немного устало произнес дракон, когда Шерлин села.
— Хорошая компания, — уверенно ответила та, не покривив душой. — И, может быть, немного виски.
— Я его выпил, — сообщил Арканах и приподнял одну бровь, словно ожидая, что Шерлин вскочит и убежит. Да еще в сердцах плюнет на дракона через плечо.
— Но я все равно останусь, чтобы ты не подумал, будто я пришла только за выпивкой.
— Не только, — тут же согласился Арканах. — Еще поговорить о драконах.
Он бросил далеко вперед маленький камешек, который беззвучно упал где-то за пределами видимости. Солнце уже село, и остались последние лучи, в свете которых ничего нельзя было разобрать. Но следопыт тем не менее устремил взгляд вдаль, вслед за улетевшим камешком.
— На самом деле я хотела поговорить об ари Бостоп, — сказала Шерлин после паузы.
— Почему? — удивился Арканах и даже повернул голову к своей гостье.
— Ну, потому что сейчас вы работаете вместе, причем очень тесно. И я подумала, что, возможно, ты ее хорошо знаешь по прошлым экспедициям в Мерцающий город.
— Я даже не знал, что она раньше бывала в Мерцающем городе, — покачал головой дракон. — Работать вместе мы начали только здесь. И я бы сказал, это вынужденное сотрудничество. Но ари Бостоп бывает полезной, да и умеет быстро решать любые вопросы.
— Да? — Шерлин усомнилась в том, что в логове дракона ари Бостоп может быть полезнее обычного ученого, но не стала об этом говорить. — А мне показалось, что она, наоборот, как бы так сказать, немного мешает работе.
— Возможно, это касается только твоей работы. Но это в любом случае началось не здесь и сейчас, а еще тогда, когда ты пожаловалась своему отцу об экспедиции. Поэтому не понимаю, почему ты решила поговорить сейчас об ари Бостоп, тем более со мной, — сказал дракон, а Шерлин нахмурилась.
Он произнес все буднично, и во фразе о ее жалобах отцу не было какого-то двойного смысла, только все равно стало неприятно. Когда другие говорили что-то подобное, она старалась не обращать внимания, но с драконом хотелось все прояснить.
— Хм, любопытно. Все убеждены, что я именно жаловалась отцу. Хотя я лишь позвонила и рассказала о ситуации, а еще попросила совета, как мне быть. И да, он помог. Но почему это воспринимается людьми именно как жалоба? Только потому, что я звонила папе, а другие на моем месте позвонили бы другу или подруге? И уже приятель замолвил бы за них словечко, и тогда это считалось бы дружеской поддержкой, услугой или чем-то подобным? А в моем случае это называется «папочка утер слезки»?