— Долгов, значит? — еще один недовольный взгляд. Вот почему он так злится? И что нам мешает просто взять и разбежаться сейчас в разные стороны? Нет, мы с ним как два мазохиста сейчас спорим до потери пульса, отстаивая призрак внешнего спокойствия. Мне даже Ярик не нужен, чтобы услышать возмущенное: «Не верю! Отвратительно играешь, Воронцова!». Я и сама это знаю.
— А что еще-то? — пожала плечами я. — Косинский, ты же не думаешь, что я здесь ради твоих красивых глаз сижу? Так без них мир не рухнет!
— Воронцова, вот скажи мне. Почему ты такая стерва?
— Твое воспитание, милый, — широко улыбнулась я. — Школа выживания. Так сказать, что осталось на пепелище, то и пожинай, и…
Послышалась томная музыка, приоткрылась дверь и на пороге появилась ОНА. Точнее он. Феникс, в смысле. Если быть еще более конкретной, то разодетая в перья девица. И я очень надеюсь, что она просто стриптизерша, а не кто-то похуже. Я с любопытством уставилась на девушку и задумчиво произнесла:
— Забавно. Обычно перед самосожжением феникс чаще всего стар, уныл и с почти вылезшими перьями. Девушка, а вы точно феникс, а не жар-птица?
Господи, что я несу? Я сама себе готова справочку выдать с конкретным направлением в желтый домик. Кажется, Косинский моей речью тоже впечатлился. Иначе с чего вдруг ржать, аки сивый мерин? А ни в чем не повинная девушка вместо того, чтобы показывать чудеса акробатики, замерла, не зная, как реагировать на мою реплику. Если честно, мне ее даже как-то жалко стало. Пришла работать, а тут сидит какая-то фифа, не знает ее, но осуждает ни за что. А впрочем…
— Можешь быть свободна, — царственно махнула я рукой. — Здесь занято.
— В смысле?! — ошарашено вытаращился на меня этот гад, а девушка примерно с тем же выражением на лице, но молча.
— В прямом, Кит. Доедай и собирайся баиньки. Если еще приспичит на стриптиз посмотреть, езжай без надзирателя. Девушка, простите, — улыбнулась я ей. — Но мой брат… Он очень странный человек. Лучше бы вам поберечься от его внимания…
Я уже приготовилась сочинять на ходу какую-то страшно-жалостливую историю, но Кит, видимо, сообразил, что после моей речь его в принципе в клуб могут не пустить и жестом отпустил мадемуазель феникс. После чего возмущенно посмотрел на меня:
— Что за синдром собаки на сене?
— Никаких собак, Косинский. Доедай и поехали. Я устала. Развлекайся за чей-нибудь другой счет, — мрачно сообщила я. И, видимо, в моем лице было что-то такое, что он даже спорить не решился.