— Известного нам способа не существует. К сожалению. — печально вздохнул и покачал головой доктор. — Только если его носитель погибнет в Системе, должны сработать протоколы и вернуть его к нам.
— Как долго обычно приходится ждать?
— Средний срок жизни в Системе у погружённых составляет немногим более двух циклов, по стандартам мира Объекта это примерно равно двум с половиной суткам. Он там находится уже больше семи суток. Как правило те, кто выжили в первые три дня, демонстрируют тенденцию к увеличению срока нахождения в среде Системы. Они могут там пробыть и год и два и десять лет. Теоретически, даже вплоть до гибели мира.
В этот раз головная боль и не подумала уступать. Объявив небольшой перерыв, дознаватель отправился в свой медотсек. Местным врачам он не доверял. Он вообще никому не доверял. Разве что ИксИну на своём корабле, ведь его он программировал практически вручную более пяти лет и тот отвечал взаимностью, вытаскивая из самых разных передряг.
Решив, что одному ломать голову — глупая и неперспективная затея, да и вряд ли у него выгорит что-то с этого дела, он отправил отчёт с докладом на центральный пост. Всего через два часа пришло новое распоряжение руководства. Отправившись в помещение, где под охраной, согласно протоколов, находился доктор, он передал новый приказ.
— Собирайся, через 20 минут мы вылетаем. Передай свои обязанности помощнику и возьми всё необходимое. Большие шишки велели доставить тебя в Центральное Управление. — он сделал взмах рукой, и охранники помогли подняться доктору. Далее они скорее по привычке чем по необходимости чуть ли не через каждый шаг тыкали несчастного специалиста, ускоряя в передвижении.
— Устроил же ты нам головомойку, лейтенант — дознаватель посмотрел на личное дело Лейтенанта Аарона Миллера де Максимуса, про себя отметив коллекцию наград за различные боевые заслуги и спецоперации. Рука стянула со стола планшет с личными данными "объекта" и аккуратным, педантичным движением отправила в небольшой кейс для хранения «улик».
* * *
Планета Земля. Новый Екатеринбург.
— КХ… — вместо крика боли послышался лишь непонятный стон, издаваемый полуживым телом.
— Бабушка он стонет!
— РГАВ! — радостно и оглушающе залаяла собака прямо под ухом больного.
— Тчшшш… Тише… вот, дай ему попить, повязки поменяем попозже, когда он снова потеряет сознание.
— Он снова уснёт?
— Да внученька. С такими ранами в сознании долго не побудешь.
Я улавливал крупицы информации, ведь судя по отклику тела — слух, это чуть ли не единственная способность, которая у меня осталась. Даже удивительно, с учётом того через что прошло это тело. Чёрт как же дерьмово. Каждая клетка тела просто наполняет меня болью. Ни одна мышца, даже язык, не слушается. Глаза даже пытаться открывать не стану.