Сев на перевернутое ведро, я тяжело вздохнула:
— Рассказывай.
— Милтон внутри сокровищницы.
— Здесь есть сокровищница? — оторопела я.
— Не здесь, — выразительно произнес Гамильтон. — В сокровищнице основного дворца.
— Я так понимаю, вариант с «так пусть выходит оттуда», не вариант, — совсем не вопросительно произнесла я.
— Охранные заклинания усыпили его, — Гамильтон, разом позабыв про все свое военное прошлое, выдавал информацию в час по чайной ложке.
— Это, я так понимаю, не самое худшее?
— У него в лапах очень украшение, — мой компаньон тяжело вздохнул, — даже издалека оно выглядит дорогим. И оно повреждено — он пытался им открыть сундук.
Много-много лет я так же не удержала на языке эту фразу. И тогда леди Ауэтари недовольно дернула ухом и предельно вежливо сообщила, что в следующий она откусит мне язык. Потому что подобные слова не украшают леди и, раз леди сама за своим языком уследить не может… Что ж, значит оной леди он и не нужен.
— Мы не можем атаковать сокровищницу, — медленно произнесла я. — Не можем.
— Не можем, — согласился Гамильтон.
— Милтона мы бросить тоже не можем.
— Не можем, — кивнул Гамильтон.
— Если нас поймают на взломе сокровищницы, то оправдаться мы никак не сможем.
— Верно, — согласился мой компаньон.
— Тину и Марона мы в этом втягивать не будем.
— Совершенно согласен.
— Ты так и будешь соглашаться? — возмутилась я.
На что Гамильтон философский ответил:
— Так если я со всем согласен, что мне делать? Ложно отрицать?
Гамильтон встряхнулся, колдовством оправил свой жилет и тихо произнес:
— Моя вина. Знал ведь, что он не сможет со следа сойти. Он был так быстр, что охранная система не сразу распознала его присутствие.
— Мне нужно переодеться, — я пнула каблуком подол юбки, — в этом далеко не уйду. И нам нужен сообщник.
— У ребят семьи здесь, — с сомнением произнес Гамильтон, — это мы сбежим на Окраины и оттуда вышлют искрение извинения и заверения, что нас сожрали твари мертвых миров. А они…
— Другой сообщник, — усмехнулась я. — Надежный, как тайнсарские часы. Идем. Главное, не привлечь внимание друзей.
Ну, в итоге пришлось сознаваться. Потому что вначале нам повезло — в гостиной была только Тиссия. Она лениво гонялся пыль и грызла сухарики.
— Ой.
— Все хорошо, — я отмахнулась.
— Вам вечером пирожки с рыбой или мясом принести? — спросила девушка.
— И с тем, и с тем, — облизнулся Гамильтон.
Тиссия улизнула, бросив сметку для пыли на столе. А я укоризненно посмотрела на своего компаньона:
— Ты так оптимистичен.
— Будет чем перекусить по дороге на Окраины, — хмыкнул он.