— Добро пожаловать во взрослую жизнь, малыш.
— Так малыш или во взрослую? — проворчал Милтон.
— Во взрослую, малыш, во взрослую, — пофыркивая, ответил Гамильтон.
А я, сев на диван, попросила бассета поведать нам, каким образом след привел его в сокровищницу.
— Я должен извиниться, — Милтон горестно вздохнул, — меня сбили со следа. И я не смог признаться, промолчал.
— Что в этом такого? — спросил Кристоф и, сдвинув бумаги, присел на край своего стола. — Так бывает, особенно, если враг знает о наличии воина из псовьего мира.
— Меня никогда не сбивали со следа, — Милтон понурился, — это… Это рано или поздно происходит, но… Я считался гением.
— Ты им и остался, — я села на ковер, рядом с огорченным бассетом. — Или ты — это только твое тело? Что-то же привело тебя в сокровищницу? Расскажи.
Гамильтон, не вытерпев такого моего внимания к Милтону, переместился и привалился к моему боку. И я как-то сразу поняла, что надо срочно чесать его за ушами, а то будет дуться несколько недель. А учитывая, что благородные псы не обижаются, то… В общем, чесать, чесать и еще раз чесать.
— Потеряв след человека, я был расстроен, — Милтон смотрел на ковер так, будто среди ворсинок запутался смысл жизни, — спрятался в парке и думал, как же я приду и расскажу вам о том, что не справился с простым заданием. Заданием, на которое вызвался сам. Потом я вернулся туда, где потерял нить человека с проклятым лезвием, но там не осталось даже тех крох, что были. Это был провал. И вдруг я вспомнил, как много лет назад мои братья и сестры раз за разом уходили по обратному следу!
Милтон чуть приосанился и добавил:
— Я ни разу так не ошибался.
— Не перегордись, — предостерёг его Гамильтон.
И молодой бассет тут же сбавил обороты:
— Да. Так вот, я ни разу так не ошибался и потому не сразу понял, что нужно делать. Я просто подумал, что след человека перебивает след клинка. Мы, жители Псовьего мира, все же идем не столько на запах, сколько на сочетание нескольких факторов. Вот. И я решил, что если найти источник, место, где впервые обнажили клинок, то там я смогу найти чистый след человека.
— Но шкатулка была закрыта, — медленно произнесла я. — Кристоф?
Он молча открыл шкатулку и левитировал ее Милтону.
— Брат или отец? — скупо спросил Кристоф и пояснил нам, — в сокровищницу могут войти только Рентийские.
Милтон принюхался, прикрыл глаза, а через мгновение распахнул их и севшим голосом произнес:
— Юная принцесса…
— Не может быть!
Это мы выдохнули в три голоса — я, Гамильтон и Кристоф.
— Невозможно, — Правитель дернулся, башенка папок начала заваливаться набок и он, от злости, помог ей окончательно рухнуть.