А мне вдруг стало кристально ясно, что с таким компаньоном будет трудно выйти замуж даже по предварительному и взаимовыгодному договору. Это, конечно, не сюрприз, подозрения были, но… Сейчас все стало понятно как никогда.
Правда, надо отметить, что Кристоф все это пропустил мимо. Он просто вел меня по коридорам, небрежно кивал придворным и чему-то тихо улыбался. Гамильтон шел рядом со мной и тоже чему-то радовался.
И только я растеряно подсчитывала, куда же мы идем, если привычный выход из основного дворца в противоположном направлении!
— Я о многом думал за последние дни, — сказал Кристоф внезапно.
— Сейчас вся страна о многом думает, — вздохнула я.
— И принял ряд решений, — ничуть не смутился он.
— Сейчас вся страна принимает ряд решений, — не сдержалась я. — Какое самое главное?
Он привлек меня к себе и сделал шаг в сторону, пряча нас в укромном алькове. Правда, следом туда втиснулся и Гамильтон и что-то мне подсказывает, что часть его объемного зада торчит в коридоре. Но, формально, мы все дружно уединились.
— Я никогда не хотел править, — Кристоф усмехнулся, — и сейчас не хочу. Но это моя страна и я не позволю Совету Крылатых все разрушить. Это основное. А так… Ты знала, что раньше существовал щит, дополнительно прикрывающий весь наш мир? Щит, опирающийся на три точки мира?
— Ты ведь не о естественной защите говоришь, — медленно произнесла я. — Верно?
— Верно. Если смотреть в целом, то в нашем мире есть три точки, на которых держался щит. Одна — еще работает. Вторая здесь, в столице. Ее местонахождение утеряно. И третья в Империи Штормов. Там тоже не все в порядке — остров Пяти Храмов* не справляется с нагрузкой. Или не с нагрузкой — они не хотят обсуждать эту тему.
— Об Империи Штормов я знаю только две вещи — их нужно благодарить за вкуснейшие штормбуры раз, и два — шелк там просто великолепный, — хмыкнула я. — Ну и недавно у них сбежала принцесса.
— Штормбуры — Иль-Доратанское изобретение, — покачал головой Правитель. — Они просто придумали красивую историю и убедили остальных в том, что это правда.
— Сейчас как-то очень обидно стало, — вздохнул Гамильтон.
— Обида на вкус не влияет, — отозвалась змейка и тут же уточнила, — или влияет? Если мышь на меня обижена, это не мешает мне ее переварить.
Гамильтон чуть помолчал, а после согласился:
— Справедливо.
После этих слов я заметила, как сапфировая змейка выскользнула из рукава Кристофа и спланировала на шею Гамильтона. Свернулась в клубок и довольно зашипела.
— Мы, наверное, пойдем другим путем, — сказал вдруг Гамильтон. — У меня есть вопросы к леди Тиль- Таэль.