Я когда это читала, с трудом сдерживала смех. А вот мои друзья не сдерживались и нахохотались вдоволь.
— Слушай, — Тина приостановила меня, — не приходилось к слову, но… Ты музицируешь? Хоть немного?
Уклончиво пожав плечами, я обтекаемо ответила:
— Музыка не чужда мне.
Только вряд ли кто-то хочет услышать окраинные песни. Наши люди предпочитают тяжелую, мрачную музыку. Трудно сочинять что-то легкое и беспечное, когда не знаешь, доживешь ли до конца года.
Прорывы из миров-сателлитов появляются все чаще, а боевых магов становится все меньше. Про окраинную сталь и говорить нечего — мастера были убиты не просто так. С этим никто не согласится, но отец считал именно так и я верю в его выводы. Увы, он так и не смог ничего доказать. Погиб раньше, чем…
Не сейчас. Я не буду это вспоминать.
— Дождемся мальчиков? — спросила Тина и поправила свое платье.
— Вчера они вернулись за полночь, — напомнила я.
Взяв карту, мы решительно выдвинулись навстречу утонченным леди, одна из которых станет победительницей этого цирка.
Тяжелая юбка приятно шуршала, по пустым гулким коридорам разносился перестук наших каблуков. Взгляду же зацепиться было не за что — дворец невест похож на зефир. Белый, розовый и разбеленный розовый. Одна сплошная приторная сладость!
Мы подошли к дверям и я хихикнула, рассмотрев целую тучу колдовских меток. Некоторым было под триста лет!
— Кажется, раньше карты не выдавали, — фыркнула Тина, которой я показала, куда смотреть.
Из-за дверей доносился чей-то высокий, хорошо поставленный голос и такая себе игра на рояле. И что делать? Стоять под дверьми глупо, входить во время выступления невежливо.
— Будем надеяться, что двери в стороне от эпицентра событий, — решила я и аккуратно приоткрыла одну створку.
Вот только эти гадские двери разлетелись в стороны с треском и грохотом!
Певица дала петуха и резко замолкла.
А я, под прицелом нескольких десятков глаз, прошла сквозь весь зал к дальнему не занятому диванчику.
И только усевшись и приняв позу воспитанной леди, до меня дошло — здесь все абсолютно одинаковые. Каштановые волосы, выбеленная кожа, алые губы.
Тина это тоже заметила и, повернувшись ко мне, хихикнула:
— Так вот как выглядит та самая белая ворона.
Голос ее разнесся по всему залу и мой привычно выставленный щит затрещал по шквалом мелких проклятий.
При этом в нашу сторону не повернулся никто. Как будто ничего и не было! И никто не проходил сквозь всю музыкальную гостиную. И не ломал двери, хотя на самом деле, я тут абсолютно ни при чем.