— Ой, опять, — вскрикиваю, за живот хватаюсь.
И вновь Береснева смотрит на циферблат, хмыкает многозначительно, но не говорит ничего мне.
— Я же не рожаю еще? Рано ведь? — с надеждой уточняю, а сама корчусь от спазма.
— Почему рано? Хороший срок для появления двойни на свет, — добивает меня врач. Мне и так страшно, а она масла в огонь подливает. — За мной, — на ходу зовет акушерку, не оставляя мне ни единого шанса на отступление.
— У меня же еще пессарий… — жалобно хнычу. — Вещи там, сумка, — взмахиваю рукой в неопределенном направлении, но тут же ладонь на живот возвращаю. Тянет, как магнитом. К моим рыжикам.
— Сейчас посмотрим, не беспокойся, — бубнит себе под нос врач. — Как малыши расположены? — уточняет у акушерки, а меня на кушетку усаживает полубоком.
— Последнее УЗИ показало тазовое предлежание, — заглянув в мою обменку, сообщает та.
— Хм, кесарить в таком случае придется, — вздыхает Береснева. — Впрочем. Давай на осмотр, — кивает на кресло.
С трудом забираюсь в него, мысленно ругая всех и себя заодно. А когда очередной приступ меня скручивает, то и отцу детей достается моего гнева. Интересно, где незнакомец сейчас? С женой, наверное. И все у него прекрасно. В отличие от меня…
— Какие же умнички малыши, — послушав и ощупав живот, по-доброму произносит Береснева. Какой-то аппарат прикладывает, но я зажмуриваюсь. И только каждое слово ее ловлю, потому что это касается моих рыжиков. — Развернулись и легли правильно. Решили поберечь мамочку, чтобы мы ее не резали, — ощущение, будто с детьми разговаривает, а не со мной. — Отлично.
Тихо перебрасывается парой фраз с акушеркой, проводит еще какие-то манипуляции. Но все так бережно, аккуратно, что я чувствую себя если не комфортно, потому что в таком положении это невозможно, то хотя бы нормально и не гадко. Выдыхаю, пользуясь небольшой передышкой между схватками. — Назвaние книги и фaмилия автoра. Пoисковик в пoмощь.
— Естественные роды все-таки, — удовлетворенно подытоживает Береснева. — Судя по раскрытию, стремительные, — чеканит неожиданно строго. — Готовьте все срочно. Переводим в родильный бокс. Сейчас же, — приказывает акушерке.
Испугаться не успеваю, потому что дальше все происходит молниеносно и будто в сумрачной дымке. От боли, застилающей разум, я практически не ориентируюсь во времени и пространстве.
Марк
Подскакиваю на кровати в холодном поту, всматриваюсь в ночной полумрак, дышу судорожно, как сердечник, пробежавший марафон. А все потому, что в ушах до сих пор звенит детский плач. Какого черта?
Хотя ясно, какого… Кошусь на вторую половину постели, различаю в темноте идеальную фигурку Иры. Жена мирно спит, будто это не нам врач приговор вынес на днях. Будто ее наша проблема не касается. Тем временем я извожу себя, глаз сомкнуть не могу дольше, чем на пару минут.