— Ларка, мы за тебя очень рады.
— Всё-всё-всё, вешаю трубку. Я и так выбилась из графика, — телефон замолк.
Ника широко улыбнулась, обняла мужа:
— Хорошо, если она, наконец, будет счастлива, правда?
— Хорошо, если этот парень не окажется кантоном, — Максим едва не обронил грубое слово, но вовремя вспомнил о семейном уговоре: никаких матов. Хочешь выражаться, заменяй буквы.
— Да… — вздохнула Ника. — Надеюсь, он нормальный. Второго предательства сердце Лары не выдержит.
— Никусь, не драматизируй.
— Слушай, а, может… мы тоже где-нибудь отдохнём?
— У меня отпуск летом.
— А раньше никак?
— Это Ларка сама себе босс, — вздохнул Максим, — а я у своего лишь подчинённый.
— Ларка заместитель.
— Числится. Но мы-то знаем, что все дела сброшены на неё, а Фурская лишь иногда появляется, чтобы вильнуть хвостом и напомнить о богатом папаше.
— Ты несправедлив.
— У меня сняты очки, Никусь, а у тебя нет.
— Я вижу мир не в радужных тонах, но в разных.
— Девочка, моя, — Максим обнял жену, — ты ещё такая маленькая.
Трое — среди них был ведущий или Пятый — прибыли на место. Двое, в том числе новый участник, обещали быть на следующий день. Первый успел познакомиться с шестью отдыхающими из десяти, Второй узнал лишь троих, зато поработал как в хорошей разведке. Пятый подготавливал подсказки: самые интересные. Самые общие. И думал о любимой женщине. В следующем году он вновь станет игроком и снова будет гнаться за призом. Для него это была радость, эйфория. Жизнь.
Любимая не знала о его страстном увлечении, Пятый боялся признаться. Прошлые отношения закончились разводом именно по этой причине, и потому он поклялся рассматривать женщин исключительно как лоты в игре, но… встретил её. Это случилось пару месяцев назад, а он уже сошёл с ума. Впервые в жизни он не ждал весну. Впервые подумывал всё бросить. И наверно бы бросил, наверно… Но она была такая независимая, гордая. Финансово обеспеченная. Он не мог отставать. Пятый понимал: королеве нужен лишь король, а королём его делала Игра.
Да, пожалуй, он был зависим. И да, его это ничуть не огорчало.
* * *
Новенький или Третий немного волновался. Его нельзя было назвать отшельником, но всё же общества он сторонился. Пытался сторониться. Однако, общество обществу рознь. Обычные примитивные люди его раздражали, а здесь явно собирались особые. Чудовища, он так их называл — также, как себя. Чудовища, чья власть заключалась в умении владеть страхом, направлять его, жить с ним.
Как настоящий монстр он с детства жалел Чудовище и желал смерти Красавице. Он считал неправильным тот факт, что любят привычных обществу. А как же другие? С иными взглядами, установками? Что делать тем, кто не желает быть серой массой? Над этим вопросом Третий задумывался постоянно и однажды решил: он не будет червяком господним. Ни за что. Он будет тем, кем хочет быть.