— Но я хочу! — она громко опустила кружку на стол.
— Саша, это опасно. Я прошу тебя отказаться от дела.
— Бриз, я не откажусь. Это невероятно запутанное и сложное преступление. С подобными психами работать ещё не приходилось. Это… — в глазах Селивёрстовой появился хорошо знакомый ему азартный огонь, — это почти что гениальный злодей! Как ты не понимаешь?
— Это ты не понимаешь. Они безумцы, для них человек — это даже не человек, а просто лот какой-то. Они бездушны, но притворяются обычными. Они опасны. Не лезь туда, пожалуйста.
— Бриз, я от тебя такого не ожидала. Ты ведь как никто знаешь, как для меня важны расследования. Я ждала от тебя поддержки, участия. Не разочаровывай меня!
— Я всегда тебя поддержу, Саша, но я слишком хорошо тебя знаю. Ты не только полезешь в самую глубь, ты зароешься в игре. Увязнешь. Да чёрт возьми, ты полезешь на рожон!
— Бриз!
— Пуля!
— Ваня, хватит! Ты мне друг или кто?
— Я… — и замолчал. Слова признания едва не сорвались с губ. Но если бы он их произнёс, они бы расстались. Он потерял бы её навсегда. Наверное.
Он не простил бы себе такую глупость. Точно.
Первая ссора, первый крик. Оба расстроились. Эмоции неожиданные и гадкие взяли верх. Она не хотела его слушать, он не хотел больше ничего говорить. Она боялась анализировать возникшее внутри чувство, он боялся то самое чувство показать. Пытаясь выкрутиться из незнакомой для них ситуации, Резников всё же первым сделал шаг. Он взял салфетку, макнул чайный пакетик в кружку, вынул и стал отжимать над салфеткой, рисуя улыбку. Получилось коряво и не с первой попытки. Но Александра терпеливо ждала и против воли улыбалась. Глядя на такое ребячество, невозможно было не улыбаться. Ответила тем же. Только её рожица была создана помадой со дна сумки.
— Мир? — спросил Ваня.
— Война не про нас, — сказала Саша и смутилась от собственных слов, уже вылетевших, уже произнесённых. Чуть более личных, чем ей бы хотелось и от того волнующих. Пугающих. Уткнулась в кружку, борясь с внезапным смущением.
«Война не для нас, — ругала себя Саша, — я должна была сказать эту фразу. Почему же прозвучало «не про нас»? Говорят, история не про нас, но у нас нет истории. Мы просто друзья. Не более».
И всё же несмотря на собственные уговоры, на сделку с совестью, сердце билось по-другому. Сердце вдруг стало врагом.
— Я рад, что мы поняли друг друга, — Иван протянул руку, но тут же сам убрал. Стал делать вид, будто таким образом потянулся, приплёл вторую руку. Отчаянно покраснел и в итоге тоже уткнулся в кружку.
Обычный разговор, типичная встреча внезапно переросли в нечто совсем другое и более интимное. Ваня поймал себя на мысли о том, что после отпуска в их дружбе что-то сместилось в желаемую для него сторону, но радоваться было преждевременно. Он слишком хорошо знал закрытость Саши, её эмоции. Поставил кружку и увидел: подруга закрылась. Её взгляд, в котором, он мог поклясться, проскользнула близость, вновь стал прежним. Немного отстранённым, немного чужим.