— Це гарно! Кресты Архангела Михаила да святого Иоанна Готского дюже способствуют — заслужить их в бою или трудами на общее благо многие желают. Но только самых лучших из них награждают.
— Знаки вести в золоте и серебре — заслуженным учителям, лекарям, металлургам, мастерам, шахтерам. Ученикам и студентам дипломы с отличием… Это же сколько сделать еще надо?! Боже мой! Никогда не думал, что между монархизмом и социализмом много общего найти можно, если о народе начать думать!
— На то у тебя голова, государь! Ты знаешь, что в будущих временах свершилось — к хорошей жизни народ веди, дурное отсекай! А людей лучших, кто о державе нашей попечение имеет, а не о собственном богатстве — тех отличать надобно, и они еще большую пользу принесут. Отслужат тебе честно, верой и правдой!
— Вот это и будет элита нашей державы — те, кто заслуги по себе имеет, а не по знатному роду или по богатству. Со временем так и будет, надо только школы повсеместно открывать и учителей готовить. И университет в следующем году открыть надобно — потребность в ученых кадрах жесточайшая. У нас всего две гимназии и несколько училищ на всю Новую Русь. Но даже в них вакансий преподавательских много.
Юрий задумался — с образованными людьми прямо беда. Если бы не жуткая нелюбовь патриарха Иоакима ко всему западному, то наступил бы сплошной кошмар и стихийное бедствие. Тот буквально изгонял из московского царства образованных малороссов, благо на гетманщине имелась Могилянская Академия и другие учебные заведения.
Удалось перехватить три десятка учеников известного Симеона Полоцкого, учителя царя Федора и его сестры Софьи, который открыл при Спасском монастыре школу и преподавал там риторику и пиитику, богословие, философию и историю, латинский и польский языки. А лучшим из них оказался архимандрит отец Сильвестр — так что Юрий после собеседования решил его ректором будущего университета поставить.
И не только…
Никто не мог заподозрить в прекрасно образованном священнике, игумене монастыря, а до того книгохранителя Московского Печатного Двора, справщика и редактора, некоего Симеона Медведева. Подьячего упраздненного Приказа Тайных дел царя Алексея Михайловича, ведшего расследования против изменников. А также доверенного советника и помощника боярина Ордын-Нащокина, главы Посольского Приказа, что заключил с поляками перемирие в селении Андрусово, и тем завершившего многолетнюю войну за Малую Русь.
Просто со свержением покровителя, Медведев очутился перед крайне неприятной перспективой — быть уничтоженным в самом что ни на есть прямом смысле. Слишком много он нажил недоброжелателей среди московского боярства, которым оттоптал любимые «мозоли». Так что пришлось ему принять монашество и на какое-то время перейти на конспиративное положение и притаиться до лучших времен.