Абу Насир провёл магическое поисковое заклинание, имеющее лёгкий разрушительный эффект. Он создал его в надежде прощупать стены и найти в них щели, а может и скрытые проходы, о наличии которых догадывался. И своего добился!
В одной стене обозначился контур даже не двери, а скорее, норы. Несколько манипуляций, удар заклинанием воздушного кулака, и тяжёлый камень в виде цилиндра был расшатан и вывалился в зал. Он, словно притертая пробка в бутылке, закрывал вход в тайный проход.
Бутылкой для него был зал, а горлышком — дыра, в которую им и предстояло залезть. Камень вывалился, а вместе с ним в зал проник спёртый воздух давно не посещаемого тайного хода. Никто не обратил на это внимания, а зря.
Странный запах подействовал не на всех, а только на двоих простых воинов, они стали безудержно смеяться, как будто хватили вина сверх меры или вдохнули веселящего газа.
Смех их звучал дико. Но Абу Насир был занят тем, что просматривал проход на предмет ловушек и второго выхода. Ловушек не было, а выход можно было открыть тем же ударом воздушного кулака.
Пока он целиком был поглощён этим занятием, воины продолжали хохотать. Один из младших магов, уже упоминаемый Махмуд, решил прекратить их глупый смех и положил руку на плечо одному из них.
— Заткнись, Джан!
Воин, не переставая хохотать, одним движением сбросил со своего плеча руку мага, вынул кинжал и коротким движением нанёс удар. Кинжал вонзился прямо в глаз Махмуду. От полученной неожиданной раны младший маг умер в тот же миг. К Джану бросился второй веселящийся воин и, по-прежнему смеясь, саблей быстро отхватил ему голову.
— Да, правильно, правильно ты сделал, Сумрок, — закричал в шоке от случившегося другой маг, и сразу тоже лишился головы, тем же способом. Почувствовав что-то неладное, Абу Насир оглянулся и увидел, как хохочущий воин убивает уже следующего.
Быстро сориентировавшись, Насир уничтожил сумасшедшего одним движением пальцев, направив на него шар пламени. За короткий миг отряд потерял сразу пятерых. Абу Насир был вне себя от злости, раздосадованный собственной невнимательностью.
Как он мог так поддаться самоуспокоению? И где? В дьявольских катакомбах. Их обитатель, козлоподобный эквивалент греческого пантеона богов Пана, имел козлиный и подлый характер. Что было абсолютно естественно. Тяжело вздохнув и собрав кровь, вытекшую из всех убитых, он сжёг их тела, чтобы они не стали рассадником неприятностей в дальнейшим.
А собранную кровь с помощью боевого заклинания отправил вперёд для ликвидации других угроз. Магия крови уничтожила остатки веселящего газа и, вскрыв ещё пару обычных механических ловушек, самоликвидировалась. На стенах узкого прохода остался от неё лишь лёгкий багровый оттенок, придав и так чёрным стенам ещё более мрачный вид.