Некоторые успевали уничтожить острые препятствия магией или оружием, некоторые пользовались защитными заклинаниями или действиями защитных амулетов. Но большинство воинов, скатываясь вниз, получала всё больше и больше ран, и пропадали в глубине пещеры.
Абу Насир смог спасти троих, затем, прыгнув в дыру окончания пещеры, сберёг ещё двух человек от мученической смерти. Трое же воинов, несмотря на его титанические усилия, всё равно погибли. Остальные получили ранения разной степени тяжести.
Ещё один умер чуть позже, и всего в отряде осталось только пятеро, вместе с ним самим. Это происшествие сильно разозлило высокопоставленного турецкого мага и он, закусив бороду, прорывался вперёд и, уже не сдерживаясь, уничтожал все обнаруживаемые им ловушки, пока не подошёл к стене, изображающей огромные ворота в пещеру, красиво изукрашенные тонкой резьбой.
На дверях во всей своей бесовской красе был изображён козлоногий Буджалуд. На его козлиных рогах держался венок из цветков суданской розы, а ниже пояса тело покрывало красочное одеяние, которое недвусмысленно бугрилось на том месте, где у этого потомка Пана находилось причинное место.
Всё остальные изображения на дверях были посвящены сценам из его бесовской жизни. По ним выходило, что он жил среди цветущих садов и лесов, прыгая по альпийским лугам и употребляя внутрь исключительно молодую травку. А после приёма пищи вступал в противоестественную связь с земными женщинами.
Поплевавшись на дверь, пятёрка выживших остановилась перед ними передохнуть. Абу Насир не собирался оставлять у себя в тылу врагов. Что его ждёт за дверями этого Магога, он не знал, но следовало попытаться договориться с другими отрядами или уничтожить их, в крайнем случае.
* * *
Мы возвратились назад и направились в ту сторону, куда ещё не сворачивали. Двигались мы довольно долго и штрек, по которому мы шли всё больше расширялся, становясь похожим на дорогу. Я стал невольно напрягаться: вот сейчас, сейчас должна выскочить кобыла. И как понести, понести… ёрш его идти.
Мне снова хотелось пить.
— Дайте воды!
— Пошёл на…, - был мне добрый ответ от моих подельников. — Нет воды.
— Тогда дайте мне вина, — не отставал я от них.
— А не пошёл бы ты на…, — последовал ответ от сурового воина или мага, который был правой рукой отца Адана. Все были злые и их истинное отношение ко мне, наконец, проявилось в полной мере. Меня же пробивало на шутки и смех. Не знаю, вроде не бухал и не курил, и вообще, меня ударила стена по голове, мне простительно. Но как же хочется пить.
Ладно, я пойду, злы вы, уйду я от вас, только надо бы подобрать момент, всё равно это добром не закончится, чувствует моё сердце или что другое, вроде седалища. Но где же обещанная лошадь?