Поёжилась. Какого это для неё было? Она же чувствовала, Регги сказал, что девушка здесь крайне редко бывала. Жаль ее безмерно. Несмотря ни на что, жаль.
– Я не хочу больше об этом.
– А о чем хочешь?
Он развернул меня к себе. Щеки снова стали пунцовыми. Пожалуй, мы в первый раз просто так разговаривали. На равных, но уже связанные такими нитями, что не разрубить.
Набралась храбрости и начала:
– Ты видел облачко, верно?
На самом деле я хотела спросить другое. Хотела узнать, как он ко мне относится, что думает о дальнейшей жизни. Нравлюсь ли я ему без этого животного влечения?
Но слова застряли в глотке, а наружу вышло, что вышло. Он нахмурился, возможно, сперва посчитал, что у него галлюцинации, так и было:
– Я думал, что мне мерещится. Позже спрашивал Тима, но тот ничего подобного не заметил. Хотя в подобной ситуации вряд ли бы вообще кто-то что-то заметил.
– Нет, я так понимаю, никто, кроме нас, не может его видеть. Облачко появлялось несколько раз, и оно… Оно словно проекция нашего малыша. Общается и отвечает. Да только я не могу вызывать его и задавать какие-то вопросы, когда захочу.
Он тяжело вздохнул и увлёк меня вниз. Дом располагался практически на берегу, и тут, у самых волн, стояла беседка с качелями. На них лежали мягкие матрасы, а уютное расположение защищало от ветра.
Я послушно шла за ним, утопая ногами в мелком песке, совершенно не сопротивлялась, когда он присел, притягивая меня себе на колени. Ещё никогда я не была так напряжена и расслаблена одновременно.
Казалось, мое тело парило. Великое удовольствие просто касаться мужчины, к которому ты неравнодушна, но внутри все натянулось, словно я была одной сплошной стрелой. Вот такой вот диссонанс.
– Я, если честно, до сих пор не могу осознать… Ведь я помню, как неумело ты обращалась с силой, а теперь говоришь, что вся эта невероятная мощь подчиняется тебе, что наш сын уже умеет ею управлять. Тебя Ума, что ли, научила?
Я напряглась. Мне хотелось бесконечно ему верить. Все внутри стремилось к тому, чтобы открыться, принять его. Но я боялась. Казалось, страх впитался в мою кожу, и все эти вопросы…
– Нет, Ума ничему подобному меня не учила. Скорее пыталась привить классическое образование. Намекала, что знания, которые дал мне отец, никуда не годятся. А ещё она не собиралась отпускать меня, пока не родится малыш.
Я повернулась и встретилась с алыми окантовками. Глаза у Вена были не такие, как у меня. В моем случае алый цвет заполнял всю радужку, а в его – словно обручем опоясывал край.
Но, помимо этого, я мгновенно уловила одну эмоцию. Нерешительность. Даже не так… Сожаление и страх, что тайное станет явным. И снова в голову моментально пришло понимание того, с чем это может быть связано.