Мы решили расположиться на большой поляне. Севилью перенаправили домой, и, хоть была ослаблена и хотела остаться, она не смогла убедить мужчин в необходимости этого.
Тим и Вен не желали, чтобы она была здесь. А ещё они запретили ей сообщать о том, что Мими родила и я помогла ее сыну выжить. Мальчика, кстати, назвали Вальмонт.
Имя так себе, как по мне, но ведь я и не мать. К слову, Мими мне нравилась, я только немного опасалась ее кипучей активности. А ещё втайне надеялась, что через пару дней после родов буду так же бегать и решать вопросы вселенского масштаба.
Наш разговор с Веном тогда закончился ничем. Точнее, моей странной, ничем не контролируемой истерикой. Мужчина обнимал меня и тихо обещал, что мы все сможем исправить. Вместе. Даже шутил, что с таким сыном нам все по плечу…
В конце я настолько выдохлась, что уснула прямо у него объятьях. А проснулась утром от жара его тела. Вот так неожиданно, бесстыдно закинув ногу на его мускулистое бедро. Голое.
Испугавшись собственных чувств, убежала на кухню и стала готовить завтрак на нашу ораву. Как раз застала момент, когда Тим отправлял бледную Севилью домой.
Чуть позже ко мне присоединилась Мими, брезгливо разглядывая разложенную по блюдам еду. Она держала на руках хныкающего младенца, делая вид, что собирается помогать.
Глядя на это, я с улыбкой сообщила, откладывая нож в сторону и вытирая руки о полотенце:
– Да я уже закончила.
Девушка вздохнула с облегчением, воркуя над младенцем. Мне казалось, что, когда на него смотрела, она становилась невероятно нежной и любящей, а не колкой и стервозной.
– Фух, чудненько, а то боюсь, если начну готовить, мы все поумираем раньше, чем на нас нападет очередной буйный родственничек.
Она сказала это вскользь, но я ещё была слишком чувствительна. Помимо бесконечного счастья и облегчения, что царили в ее душе, после этих слов я уловила нотки беспокойства и даже затаенного страха.
И вот мы сидим за большим столом, весело переговариваемся, а я все не могу отогнать от себя чужие эмоции. Интересно, а все, кто обладает Даром чувствовать, живут в таком напряжении?
– Лира, что-то случилось? Ты выглядишь озабоченной.
Вен смотрел беспокойно, словно ощущал все, что творилось у меня внутри. Моя рука оказалась в его ладони, и снова стало так приятно. Так правильно ощущать его тепло и поддержку. Нет, всё-таки есть толк от моей чувствительности.