– А где твоя напарница? – спросил бармен, когда я в очередной раз на крейсерской скорости пробегала мимо.
Где, где. Самой бы хотелось знать. А еще упасть куда-нибудь и уснуть. Но взгляд Айрата, в котором читалось: «Это устройство может работать быстрее», зорко следил за мной. Когда управляющий понял, что устройство все же вот-вот сломается, и даже дозаправка в виде двойных чаевых не поможет, то нацепил форменный фартук и засновал по залу. И эта круговерть, казалось, никогда не кончится.
У нас на курсе ходила шутка, что следователь прокуратуры может выжать из тюбика в два раза больше зубной пасты, чем той залили на заводе. Так вот, утром я была тем самым тюбиком. Когда ресторан закрылся, я поняла, что еще немного – и я бы откинула копыта, как тот загнанный конь. Или лось. Или кого там еще загоняли. Немного взбодрили солидные чаевые. И мы с барменом наконец-то узнали, где Машка.
Как сообщил надежный (но фиг проверишь) источник – уборщица Земфира, – управляющий официантку уволил. Причем так тихо, что Сашка, весь вечер в запаре готовивший коктейли, и не заметил.
Хотя в начале смены, когда «Лось» был полон народу, такого поворота событий ничего не предвещало. Машка порхала меж столиков, виляя попой и источая авансы-улыбки самым солидным клиентам. А потом в зале появилась женщина. Скромно одетая и уже не молодая, она присела за столик.
– Добрый день. – Машка подошла не сразу, бухнула перед ней меню и ускакала к более перспективным клиентам.
А женщина все сидела, оглядывалась, но, когда официантка подскочила к ней, чтобы записать заказ, выяснилось, что гостья ничего не желает.
– Так чего приперлась сюда тогда? Сидит, глазами зыркает, места занимает. Я щас охрану позову. У нас тут приличное заведение, а не бомжатник, и убогим не подаем.
Впрочем, до секьюрити дело не дошло. В зале появился Айрат, и выяснилось, что это его мама, которую он утром встречал.
– Вижу, сынок, у тебя очень радушное заведение… Я, пожалуй, пойду, – это единственное, что сказала его мать. Она не обвиняла Машку. Не вставала в позу.
Но Айрат все понял. И холодно произнес единственное:
– Уволена.
На этот раз никакие Машкины прелести, выставленные напоказ, и умения ее не спасли. Как оказалось, управляющий мог простить блондинке многое, даже обсчет клиентов. Но свою мать он чтил в истинно восточных традициях.
Земфира расписывала все это так ярко, что если бы проводились соревнования среди сплетниц, то она явно заняла бы все три призовых места.
Я вышла из «Лося» настолько уставшей, что решила срезать путь через парк. Обычно я там не ходила: страшновато одной на узкой аллейке среди зарослей старых деревьев да высоких густых кустов. Вывалится еще из них что-нибудь асоциальное и незаконопослушное… Но сегодня мне было плевать. Вывалится – ему же хуже, напорется на злобного зомби, которому уже все равно, если у него во время яростного боя отвалится нога или рука.