Но все-таки я едва не завизжала, когда из-за поворота внезапно выскочила худощавая фигура в спортивных штанах, кепке и футболке с надписью «Марафон – это победа желания над здравым смыслом».
– А… студентка Серебрянская! – сказала фигура голосом Исаака Абрамовича Мейне.
Профессор?.. Совсем не узнала его без костюма. И галстука… И портфеля.
– Доброе утро! – Из-под кепки весело блеснули знакомые глаза.
А вот не нужно быть столь категоричным в суждениях. Для кого-то это утро и не очень доброе. И даже не утро, а глубокий вечер предыдущего дня.
– Д-д-доброе! – отозвалась я, пытаясь унять дрожь в коленках.
– А вы это откуда? Неужто с дискотэки?
Дискотэки… Люди старой закалки по-особенному произносят многие ныне модные словечки: «фейки» вместо «фэйки», «эксимоска» вместо «смска», «хекэры», а не «хакеры».
– С работы… – улыбнулась я.
– С работы? – всполошился профессор. – Так что же мы тут стоим? Идемте, я вас провожу! По пути и поговорим.
Мы неспешно зашагали по аллейке.
– Тренируетесь? – с любопытством спросила я, покосившись на футболку с примечательной надписью.
– Да вот… балуюсь потихоньку, – кивнул Исаак Абрамович. – Правда, сорок два километра бегать уже тяжеловато. Но к полумарафону готовлюсь. Знаете, Татьяна, марафонец – это слегка алкоголик, у которого начинается ломка, если в день он пробежит меньше десятка километров…
Десять километров? Вот это да. Хотя если подсчитать мои метания между кухней и залом… Пожалуй, я тоже немного марафонец. Но профессор, однако, силен! На свой семидесятилетний юбилей Исаак Абрамович, как выяснилось, пробежал семьдесят километров! И был при этом как огурчик. Нет, не молодой и хрустящий, а зеленый и пупырчатый. Зато исполнил свою заветную мечту!
Не сдается, старая гвардия! Еще в университете я искренне восхищалась Исааком Абрамовичем. В прошлом он был выдающимся юристом периода застоя, выигравшим многие политические дела. И это в условиях фарса показательных процессов, когда роль адвоката была ничтожна.
В то время коллегии адвокатов считались едва ли не позорными. Защитники в зале суда – почти врагами народа. Как же. Если адвокаты, выступая против обвинения, олицетворявшего закон и устои государственной власти и ее непогрешимости, осмеливались требовать оправдания, а не снисхождения, то они практически расписывались в том, что защищают не только подсудимого. Нет. Они в глазах общества переходили на сторону законоотступника и оправдывали само его «право на преступление».
А Исаак Абрамович умудрялся так выстроить защиту, что судья не только слышал его голос, но и прислушивался.