Сейчас же, оставив практику, Мейне преподавал.
– Что же мы все обо мне да обо мне, – спохватился профессор, – Расскажите, Татьяна, что у вас за работа такая, с коей молоденькая девушка возвращается под утро?
И я рассказала…
– Значит, по специальности ничего не нашли… – вздохнул Исаак Абрамович.
Как-то само получилось, что я подробно доложила о собеседованиях.
– Хм… В мое время в юристы шли либо те, кто высоко летал, либо те, кто сильно желал. А в адвокаты – еще и те, кто не боялся. Не то что сейчас… – Он огладил свою снежно-белую короткую бородку. – А вы почему выбрали именно эту стезю? Неужели думали, что вместе с дипломом вам выдадут мешок золота и пропуск в богатую жизнь?
– Потому что дура была, – честно ответила я. – В свои семнадцать поверила, что могу что-то изменить в этом мире. Радовалась, что мне повезло родиться в то время, когда уже миновали страшные «лихие и шальные». Думала, что сейчас как раз настала эпоха, когда на моих глазах может родиться настоящее правовое государство, в котором закон будет превыше всего.
Прозвучало ужасно. По-глупому высокопарно. Но не говорить же профессору, как я в старшей школе вместо зависания в соцсетях зачитывалась речами Плевако. Как представляла судебный процесс – сражение характеров, нервов, доводов логики и доказательств. Битву, в которой победителем должна быть только она – правда.
– Ну-у-у, полноте. Какая же вы дурочка? – улыбнулся Исаак Абрамович. – Я помню вас на своих занятиях, помню и ваши отчеты по практике в прокуратуре. Ваши. И Ларисы Мальской. Они, кстати, были весьма похожи…
Сердце пропустило удар. Не прямое обвинение. Но и не намек. Открытая констатация факта. Если копнуть глубже – получится глубокая такая яма, куда могу улететь и я, и мой диплом. Судят ведь не только тех, кто продает фальшивые документы.
– Не стоит так бледнеть. – Исаак Абрамович даже не замедлил шага.
Солнце играло в кронах деревьев, обещая жаркий день. А у меня по спине тек холодный пот.
– О том, чья дочь госпожа Мальская, в университете известно многим. Как и об уровне ее знаний. Вы меня, конечно, извините, но среди профессоров идиотов не так уж и много. Увы, жаль, что это не касается студентов. – Он бросил на меня быстрый взгляд. – Но если ребус с Мальской оказался простым, то с вами… Вы не разбогатели. Все годы учебы – те же водолазки и джинсы. Ни дорогих украшений, ни модных телефона или планшета…
– Моей маме требовалась операция, – ровно выговорила я, глядя прямо в чуть выцветшие мудрые глаза. – Она осталась жива. Я считаю, что это – главное.