Я резво вылетела из-за угла. Сковородка – тяжелая, с толстым дном, антипригарным покрытием и удобной ручкой – оказалась отличным орудием нападения. Звонкое «дзинь», словно поварешка со всей дури впечаталась в бок пустой кастрюли, разнеслось окрест. Звякнул выпавший из мощной лапищи нож. А потом бритоголовый начал падать. На меня.
Отскочить я не успела. Так и свалилась на асфальт, сжимая в руке сковородку. Сверху рухнула здоровенная туша в кожанке. Придавило, словно надгробной плитой.
– Вы?! – было первое, что я услышала, когда в ушах перестало звенеть.
– Спасла вам жизнь, – пропыхтела я, пытаясь столкнуть с себя неподъемное тело.
Ага, сейчас! Удалось только высунуть нос из-за бритого затылка. Едва я втянула в себя драгоценный воздух, как увидела нависшую над собой брюнетистую тучу, которая готова была метать громы и молнии.
– Вы оглушили моего постоянного клиента! – голос был не теплее сжиженного азота.
Клиента? Упс-с… Неудобно получилось. Во всех смыслах неудобно…
Одного обсчитали, второго побили. Надолго оба запомнят трапезу в «Лосе». Вон у брюнета уже глаз дергается. А я что? Я ничего. Лежу смирно, ощущаю тяжесть своего проступка. Всем телом ощущаю. Кажется, даже асфальт прогнулся. Ну и туша! Нет, это не надгробная плита. Это стальной сейф, фаршированный слоном!
Говорят, что сила земного притяжения чувствуется острее, когда поднимаешься по карьерной лестнице. Врут! Жизнь легко может расплющить тебя и без попыток подняться куда-то. Покарает всей строгостью за одни лишь благие намерения. Еще немного, и меня можно будет просто свернуть рулончиком. Как коврик.
– Не оглушила! – возразила я.
Исключительно из юридического инстинкта самосохранения возразила. Попробуй с таким ушлым типом только согласиться – не успеешь и глазом моргнуть, как станешь не только нечаянно стукнувшей бандита девушкой, но и соучастницей трех ограблений, двух махинаций с офшорами и одного надругательства над животными. Спасибо, не надо. Сейчас лучше вообще все отрицать. А потом, когда мозг получит доступ к кислороду и перед глазами перестанут летать темные мошки, вот тогда можно будет хорошенько подумать и что-то признать.
– Не оглушила, – повторила я. – Всего лишь слишком быстро и близко познакомилась. А он взял и уложил меня на обе лопатки, вот я и решила сопротивляться…
А что? Не соврала ровным счетом ничего. Правда, слегка поменяла события местами. Брюнет с сомнением уставился на меня. Он не произнёс ни звука, но во взгляде явно читалось: познакомься Достоевский со мной, и своего «Идиота» он написал бы гораздо быстрее.