Эмили знала, что бодрствует не одна, но все равно удивилась, когда услышала чьи-то всхлипы, больше похожие на тихий и жалобный скулеж. Она резко села и внимательно пробежалась глазами по своим лежащим на полу соседкам. Так и есть. Одна из девушек свернулась клубочком, подтянув коленки к груди, и спрятала лицо в ладонях. Эмили досадно куснула щеку изнутри и начала потихоньку двигаться к источнику шума, надеясь успеть предотвратить истерику. Не вышло. Совершенно неожиданно девушка перешла от едва различимых всхлипов к громким рыданиям, сотрясающим ее плечи и грудную клетку, из горла вырывался хрип раненной птицы.
Все те, кто все же спал, моментально открыли глаза. Тут и там пронесся один и тот же вопрос: «Что случилось?». Кто-то поднялся и стал высматривать причину паники.
Плачущую девушку обняла ее подруга и попыталась привести в чувство, но тщетно.
«Так. А вот и представление. Сейчас и зрители набегут», — подумала Эмили.
Она бросила взгляд на несчастную и рассудила, что утешителей хватает и без нее. Вместо этого Эмили двинулась в сторону парней, которые всполошились и теперь заспешили на женскую половину трюма.
— Не стоит беспокоиться, — с нажимом сказала Эмили, преградив путь Тесею. — Мы сами справимся.
Она поймала взгляд Уолта и кивнула. Тот обернулся к остальным:
— Пойдемте. Здесь нет ничего интересного. — Он похлопал по плечу стоявшего к нему ближе всех юношу и первым вернулся на мужскую половину.
За ним, немного поколебавшись, последовали еще пару человек. Оставшиеся трое дождались сигнала от Тесея и лишь после этого развернулись и ушли к себе.
Тесей помолчал и неуверенно начал:
— Возможно, я мог бы…
— Предоставь проблемы женских истерик решать самим женщинам — перебила она его.
Тот удивился, но спорить не стал.
Эмили обернулась, когда Кэролай отвесила ревущей девушке звучную оплеуху. Эмили занервничала.
«Спектакль набирает обороты».
— Калисса, верно? — Кэролайн дождалась от девушки, потрясенно схватившейся за щеку, испуганного кивка, и звенящим от напряжения голосом сказала: — Так вот, Калисса, ты позоришь своих достопочтимых родителей. Ты хочешь уронить честь семьи? Запятнать себя и своих родных?
С каждым новым словом интонация Кэролайн становилась все более угрожающей, а лицо — все более ожесточалось. Неожиданно Эмили пришла в голову мысль, что Кэролайн хорошо знает то, о чем говорит.
«У каждого из нас есть свои скелеты в шкафу, — подумала Эмили. — Видимо, и Морган тому не исключение».
— Но ведь я не воин, — слабо попыталась протестовать Калисса.
— А что, по-твоему, только воины обладают честью? — прошипела Кэролайн, и Эмили поняла, что та по-настоящему злится и мыслями, кажется, находится не здесь.