– Сейчас Полкан подойдет, – усмехнулся военный, покачав головой.
Я попыталась открыть дверь, чтобы сбежать, но та почему-то не открылась. Мамочки, меня сейчас убивать будут!
Павлов появился у машины меньше, чем через минуту, глянул на меня так, что я меня волосы на загривке дыбом встали, подобрал выброшенную парнем «помаду» и сел на переднее сиденье.
– Вези к заводу. Разбираться будем. – Только и сказал он, скрипнув зубами.
У завода мы оказались слишком быстро. Я даже морально подготовиться не успела.
– Идем, – меня выдернули из машины и, прихватив за локоток железной хваткой, потащили на экзекуцию.
Инквизиторы, блин!
– Что? Опять? – Хозяин едва не испепелил меня взглядом, когда Павлов втащил меня в его кабинет. Вера была здесь же и, кажется, совершенно не удивилась.
– Пыталась сбежать, заставив Градова с помощью электрошокера вывезти ее из города. – На стол легла самая главная улика.
– Градова? – Вот теперь удивилась даже Вера, глянув на парня, появившегося в дверях.
– Мне нужно уехать! – Встряла я, понимая, что сейчас на меня начнут кричать и конструктивного разговора не получится. А я уже в отчаянии!
– Так, всем спасибо. – Вера поднялась на ноги, убрав какие-то бумаги, которые просматривала. – Мы тут сами разберемся. – Мужики согласно изобразили полупоклоны и удалились, оставив меня на съедение родственникам. – Зачем тебе так срочно нужно уехать? – Сестра бросила на мужа предупреждающий взгляд.
Я же поняла, что отвертеться не получиться.
– Мне нужны мои таблетки. Каверин их почему-то не положил в мой чемодан, когда отправлял вещи, – пришлось пояснить мне.
– Какие таблетки? – Уточнила сестра.
– Это сильный транквилизатор, – вздохнула я. – У меня бывали сильнейшие приступы паники, переходящие в затяжную истерику. После чего я теряла сознание… на несколько дней. Эти препараты сдерживают мою нервную систему от таких выплесков. – Скороговоркой проговорила я, не поднимая головы.
– Название и частота приема, – потребовал Хозяин.
Я назвала название препарата и получила удивленный возглас от Веры.
– Но это же…! Как давно ты его принимаешь? – Взвилась она.
– Три года, – созналась через силу.
– То есть у тебя сильнейшее привыкание и…, – она начала загибать пальцы, – у тебя уже завтра начнется сильнейшая ломка, если ты не примешь их снова. Черт! Почему ты не сказала ничего? И дед молчал все это время!
– Дедушка ничего не знает, – тут же вскинула я голову. – Даже Клавка была не в курсе. Знал только дядя Тарас.
– Я с ним еще поговорю, – мрачно пообещала Вера. – Черт! Тебя же под капельницу надо! У тебя скоро начнется реакция отмены!