– Мне нужно подумать, – вздохнула я. Поступить по-другому я уже не могла. Мне нужно найти себя, чтобы просто жить дальше.
– Да, конечно, – убито кивнул он и взял меня за руку. Что-то скользнуло на мое запястье. – Возьмешь?
На моей руке теперь красовался красивый плетеный браслет из какой-то черной кожи.
– Возьму, – кивнула и посмотрела на время. – Скоро нужно на капельницу ехать.
Клыков кивнул и, закрыв чемодан, понес его к выходу. В лечебнице он так же сидел рядом со мной и держал за руку, ни с кем не разговаривая. Надежда пыталась задать ему пару вопросов, но Леонид не реагировал. Просто гладил меня пальцами по ладони, находясь в какой-то прострации. Мне тоже было тяжело, но я же решила…
– Привет, – в процедурный кабинет заглянула Вера. Надежда шарахнулась к стене. Хорошо, что за пару секунд до этого, она вынула иглу из моей вены. – Ты как?
– Хорошо, – я сама взяла пластырь и заклеила место прокола.
– Не передумала? – Сестра с тревогой глянула на безучастного ко всему Клыкова.
– Нет, – покачала я головой. – Мне нужно уехать.
Вера еще раз взглянула на Леонида, вздохнула и кивнула.
– Тогда идем. Алан полетит с тобой. Ему нужно дяде Тарасу кое-какие документы отвезти, так что скучно в дороге тебе не будет. – Она поманила меня за собой.
Пока Лёня перекидывал мой чемодан в машину молодого мужчины в дорогом костюме, Вера обняла меня, заверила, что мне всегда здесь рады и отошла на несколько шагов, давая мне возможность попрощаться с тем, кто сначала был моим надзирателем, затем стал другом, а теперь я его как будто от сердца отрываю.
– Я буду скучать, – сказала, когда Лёня подошел ко мне и обнял, судорожно зарывшись носом в мои волосы.
– Мгм, – невнятно ответил он.
– Но я же смогу тебе звонить? – Спросила, вцепившись пальцами в его куртку.
– Да, – он крепче прижал меня к себе.
– Спасибо, – еле слышно прошептала я, погладив его по щеке… почему-то мокрой.
– И тебе, – услышала.
Мы еще с минуту так стояли во дворе лечебницы, пока я не заставила себя сделать шаг назад и, не поднимая глаз, юркнуть на заднее сиденье машины. Я прекрасно осознавала тот факт, что если посмотрю на Лёню, то просто не смогу куда-то уехать. Могу сделать огромную глупость, поверить в несуществующую сказку, которая меня потом просто убьет.
Когда машина тронулась, я заставила себя пристегнуться и так и сидела с прямой спиной, до тех пор, пока мы не выехали из поселка на трассу. Потом я как будто сдулась. Мне даже плакать не хотелось, такое было отупение. Такое ощущение, что все чувства мне разом отрубило.
Алан пытался пару раз завязать со мной разговор, но, видя мое состояние, отстал. И правильно. Я и так себя паршиво чувствовала, чтобы что-то из себя строить.