— Мы вас не выдадим, — заверила их Мори.
Близнецы улыбнулись девушке и что-то ответили, но я не слышала что именно, так как была занята своими мыслями.
Когда город погрузился в темноту, мы с Морковкой поднялись на второй этаж. Братья остались сидеть на первом этаже. Сол дал им задание присматривать за нами. И не только потому, что можем сбежать, но и потому что в дом вполне могли заявиться незваные гости. Как сказал Лор, далеко не все в городе спокойно относились к людям. Найдется много тех, кто был не против пролить нашу кровь.
На вопрос "Почему?" — братья промолчали.
Морковка остановилась на площадке между спальнями.
— Мне кажется, Амели, — едва слышно прошептала она, — нам нужно придумать план побега. Чует мое сердце, что они могут обвинить нас во всех грехах.
— Это плохая идея, — не согласилась я. — Если мы сбежим, то как раз убедим их в своей виновности. Стоит либо подождать, пока все уляжется, либо поймать нужный момент.
Девушка вздохнула и посмотрела на меня с сомнением.
— Не знаю, — задумчиво пробормотала она.
— Давай решим это утром. Сейчас я слишком устала, чтобы что-то предпринимать.
Мори кивнула и зашла в соседнюю комнату, пожелав мне спокойной ночи.
Я смотрела на ее дверь и думала о тревоге, которая рвала сердце. Казалось, что чем дальше мы углубляемся в эту историю, тем больше в ней вязнем. Меня это и так бы коснулось, но вместе с собой на дно я утягиваю и Мори. И меня это тревожило. Впервые я перестала думать только о своей шкуре. Пусть даже еще не призналась себе в этом.
Я зашла в комнату и легла на кровать. Глаза почти сразу же налились тяжестью, а сознание провалилось в сон.
Запах горелого оседал в легких и горле. Не позволял дышать, заставлял кашлять. От его тяжести кружилась голова, а силы покидали тело и делали его одновременно таким тяжелым и невероятно легким.
Что горело?
Темнота перед глазами казалась вязкой и живой. Я не сразу поняла, что темнота была дымом. Или чем-то намного хуже. Дым заволок весь мир вокруг и душил горькими объятиями. Казалось, что в густом тумане не было ни капли воздуха.
— Мам! Пап! — кричала я, хотя не слышала своего голоса. Да и рот был закрыт.
Почему я их зову?
Дым стал гуще. Следом пришли и звуки. Странное жужжание, словно целая стая насекомых летала поблизости. Оно становилось то громче, то тише. Этот шум казался до ужаса знакомым, но никак не могла припомнить его. Дым чуть рассеялся, а за ним всего на секунду я увидела дом, залитый ярким солнечным светом. Покосившийся забор был оплетен виноградными лозами, а с наружной стороны дорожка заросла лопухами. Деревянный домик был чуть перекошен в правую сторону. Крыша, хоть и тщедушная на вид, была крепкой. Даже во время дождя и сильного ветра она сохраняла внутри уют и тепло.