Желудок скручивает тугой спазм страха. Наверное, это читается по моим глазам, потому что он поднимает руку и ласково гладит костяшками пальцев по моей щеке.
— Не волнуйся ты так, они меня не убьют. До сих пор же не убили, вот, здесь, с тобой.
Утешил так утешил. Лучше бы вообще обошелся без уточнений.
Нежности забыты — встаю с диванчики и подхожу к окну. Опять я узнала о нем что-то новое и что уж — не очень приятное. Я не знаю наверняка, что это за работа такая, да и знать не хочу, но если это опасно, значит, в любой момент его могут покалечить, так же, как брата. Если не хуже.
А если его покалечат… ну, вдруг, смогу ли я пережить это так просто? Перевернуть страницу под названием «Кнут» и начать писать новую историю с чистого листа? Рядом с тем же Кириллом?
Ответ до противного очевиден.
— Ты никогда не хотел уехать? — спрашиваю, глядя на оранжевый солнечный диск над крышами многоэтажек. — Уехать туда, где тебя никто не знает. Начать новую жизнь где-то там, раз здесь не представляется возможным.
— Раньше не думал, — он обнимает меня сзади, — но идея заманчивая. Поедешь со мной?
Поворачиваю голову и кручу пальцем у виска.
— Ты это серьезно?
— Абсолютно.
— Если узнает мой отец, он тебя раскатает. Будь уверен.
— Прости, но мне навалить на твоего отца.
— Ну ты и хамло, Кнут.
— Какой есть.
Он целует меня в шею, и я таю. Я не знаю, что происходит со мной, когда он рядом. Рядом с ним не работает гравитация, отключается логика и обостряются инстинкты.
Я даже не подозревала, что может тянуть к кому-то Так… Это даже не как в любовных романах, то, что творится внутри не описать словами. Их просто нет. Этих слов.
— Пойдем, я покажу тебе кое-что, — шепчет мне на ухо, уводя по уже знакомому маршруту.
— Что именно?
— Свою кровать.
— Я ее уже видела.
— Посмотрим еще. С другого ракурса.
И все, именно с этого дня моя жизнь окончательно сошла с привычных рельс — в нее ворвался Кнут, пустив наполненный стабильностью вагон под откос.
Три недели пролетели как во сне. Долгом, сладком как патока и остром как каенский перец сне. Я практически не спала, не ела — жила в каком-то пьянящем водовороте сотканном из его жадных губ, умелых ласк, ощущения, что ты делаешь что-то совершенно неправильное, но такое будоражащее кровь.
Июнь — горячая пора для студентов, но для меня он был горячим по совсем иной причине. Благодаря моей безукоризненной репутации пару зачетов мне поставили автоматом, пару раз закрыли глаза на несколько глупейших ошибок.
Я не могла учиться, голова была забита совсем другим.
Мы встречались каждый день: он заезжал за мной после лекций, мы прыгали в его дореволюционный «Понтиак» и ехали к нему на квартиру, доводить соседей непристойными звуками. Меня тянуло к нему словно магнитом, а то, что наши отношения по своей сути запретные только придавало остроты.