— Еще немного, и я буду в состоянии пошутить, что всей твоей страсти хватает от силы минут на пять…
Хотел меня поставить в неловкое положение? Ага. Вся академия будет смеяться над сладострастным принцем, который неспособен получить "своего".
Хотя, стоит отдать должное. Как только меня перестанет убивать желание запрыгнуть на этого напыщенного идиота, я трезвым разумом оценю, насколько непросто в походных условиях смешать зелье страсти, привязанное к боли за отказ. Но это потом.
Пока легче представлять, как я прибью Элмера. Сразу после того, как поцелую. Или во время.
— Да, только тут такое дело… — принц сделал еще один шаг ко мне. — Противоядие — поцелуй.
Ух, кажется, мне на секундочку полегчало.
Но только кажется.
— Без этого не отпустит, милая.
Милая?
Я кто угодно, но не милая.
И сейчас Элмер это узнает на своей шкуре.
Подалась вперед, чтобы с остервенением впиться в губы принца, который точно пожалеет из-за своей проделки.
Губы Элмера оказались…
И что вообще значит "оказались"? Я же не представляла, какие они. Или как это — целовать принца. Так что нет. Не оказались.
Просто — губы Элмера.
Блин, я их чувствую своими губами и из-за зелья не имею ни малейшего желания отпрянуть. Нет, мозгом понимаю, что запинала бы этого кретина ногами, а вот ни тело, ни тем более губы не слушаются.
Так что имею то, что имею. Целуемся. Чисто механически. Романтики ноль, искры… Не знаю, что там с икрами, но пар из ушей от возмущения у меня наверняка валит.
И почему зелье все еще действует?
Дура. На само действие нельзя привязать противоядие. Нужно что-то… Плоть, кровь, слюна…
Надеюсь, Элмер не двинутый на всю голову, чтобы завязывать антидот на кусочек себя любимого?
Ох, кажется, меня тошнит.
Мысленно посыпая голову пеплом, протолкнула свой язык в рот принцу.
И тут же ощутила, как действие магии начинает ослабевать.
— Целуешься ты отвратительно, — прокомментировал блондин мои навыки, отступая на безопасное расстояние.
Ох, "милый", я тебе потом покажу, в чем я хороша. Только гарантирую, что и это тебе не понравится. Не оценишь.
— Что, сказать нечего? — со смешком поинтересовался принц, после чего у меня руки зачесались сделать что-нибудь гадкое и непоправимое.
Даже энергия подступила к кончикам пальцев, сознание подкидывало заклинания одно интереснее другого.
— Эй… — предупредительно выдавил Элмер, но его перебил звук горна, который разрезал ночную тишину.
В груди все похолодело. Вместо сердца — настоящий айсберг.
— Началось, — как-то без энтузиазма произнес Элмер, угадывая мою мысль.
— Эй, голубки, — Сейнс поторопил нас вернуться к лагерю.