— Слышала.
— Ничего не скажешь..
— Я пытаюсь не умереть от раны, что оставил твой болт...
Ничего не могу с собой поделать и прыскаю со смеху, от чего Саша хмурится и даёт мне подзатыльник.
— Это не смешно! Мне было больно! Я думала меня на двое порвет.
— Ну я же извинился. Больше больно не будет… — говорю, пока она дергаться пытается, но я залезаю в ванную и располагаю ее на себе. Руками провожу между ногами, за что получаю ощутимый щелчок и ворчание:
— Доверяй мне…
— Я бы все же хотел услышать… — она должна ответить взаимностью. Иначе быть не может. Тем более, что ванна расслабит, снимет боль и мы снова пойдем в постель, чтобы она поняла, что плохо было только в первый раз. – Хоть что-то… Не молчи.
— Сволочь…
— А про мое признание…
— когда я предлагала быть вместе.. – начинает она с козырей и я кидаю в ответ:
— Я был шлюхой, если ты помнишь. Было бы не честно трахать после этого тебя.
— Потом ты сказал, чтобы я не думала, что ты в меня влюблен…
— Я солгал, думал, так будет лучше
— Почему? – успокаивается Саша и я знаю что в ее голове. Вопросы. А как бы было лучше?
— Думал, ты в Алекса влюблена. Он же такой положительный… Богатый.
— А теперь? – резко перебивает Саша, вдруг сжимая пою руку, что лежит на ванной.
— А теперь знаю, что нет. Меня ты любишь…
— Как самоуверенно…
— Это не так?
— Я не знаю, Мирон! Не знаю! Еще с утра я собиралась быть с Алексом, а теперь ты заявляешь мне такое. Я окончательно запуталась... — признаётся она, глубоко вздыхая, от чего её грудь поднимается над водой и я, не сдержав порыва, накрываю сводной рукой белый холмик. Она вздрагивает, стискивает мою руку сильнее, но не отталкивает.
— А так?
Но когда она молчит, я поднимаю руку, переплетаю наши пальцы. Она поднимает голову, от чего наши взгляды скрещиваются. Теперь сомнений нет, теперь я знаю, что она выберет меня. Всегда выберет меня...
И ее дрожащие губы выберут меня. Или как еще объяснить, что они сами тянуться за поцелуем. Сначала мягкий он превращается в настоящую катастрофу, и я нетерпеливо, поворачиваю ее в воде, прижимаю к себе крепче, пока язык скользит по ее губам, собирает слезы, рвется в рот. В груди снова поднимается густое, горячее чувство, давая выход слова, ответ на которые я теперь точно услышу.
— Я люблю тебя, Саш.
— Я, кажется, тоже тебя люблю... Мирон.
Глава 44.
Поцелуй... Мягкий поначалу, он быстро становиться настоящим, влажным безумием. И я в центре него, будто бы боясь, что все может закончиться. Просто исчезнуть, как сладкий сон. Раствориться на задворках памяти, лишь время от времени всплывая неотчётливыми образами.