- Бухаешь? – насмешливый голосок супруги заставил выдохнуть. – Егоров, в последнее время я не успеваю тебя соблазнить. А спать с пьяным животным удовольствие ниже среднего. - Мне накапаешь?
- А стоит? Маш, не нужно.
Он повернулся к жене, уже зная, что увидит. Голое тело под прозрачной паутиной кружева, давно не будящее никаких эмоций. Василий разорвал пакет с пирожками матери, который так и не выпустил из рук, и вгрызся в мягкое тесто.
- Зачем ты меня женила на себе?- спросил он, пережевывая безвкусную выпечку.
- Потому что люблю,- оскалила дорогие зубки Машка. Красивая чертовка. Тело светится в приглушенном свете встроенных спотов, бело – розовое. И ему кажется, что коснись его он схватит убойную дозу радиации.
- Ты умеешь? – в голосе Василия не прозвучало даже насмешки. Простая констатация. Она не умеет любить никого кроме себя, он давно об этом знает и смирился.
- Сегодня как раз собиралась,- зло поморщилась его жена. – Егоров, то что ты снова оказался не профессионалом, не повод так относиться ко мне. Мне нужен мужик, а не пьяное существо, льющее сопли. Я выходила замуж за сильного самца, героя, подающего надежды бойца. Отец тащит тебя вверх, а ты сопротивляешься, это для нашей семьи совсем не хорошо. Он сегодня был злой, как годзилла. Егоров, ты совсем уже? Папа готовит новое назначение. Связи все свои задействовал. Генеральские погоны на горизонте. Соберись, мать твою. Я хочу быть генеральшей, а не женой работяги с "поля"
- Для чего? – ухмыльнулся Егоров, — чтобы смотреть, как ты шляешься по мужикам? Ты хочешь чтобы сильный самец прикрыл эту лавочку? Или чтобы подающий надежды боец, сломал твоё идиотское раздутое эго. Мы не семья, детка. И мне не нужны звезды на погонах по блату. Почему вы решили, что можете распоряжаться моей жизнью? Вы все? Какого черта?- уже проорал Егоров, с силой запустив в стену стаканом.
- Котик, ну прости. Я переживала. И ты куда –то запропастился,- заюлила Машка, прижимаясь к нему подтянутым, огненно – горячим телом. Василий почувствовал жар даже через уличную куртку, усыпанную крошками материных пирожков. Ухоженные пальчики дернули вниз собачку замка, и проникли под свитер.
- Не сегодня,- выдохнул Василий.- Маш, я так устал. Пирожки тебе мать прислала. Поешь.
- Егоров, ты ведь мой? – в голосе угроза. Как и всегда. Василию стало смешно. В кого же он превратился? В песика, жрущего с хозяйских рук и благодарно виляющего обрубком хвоста.
Он молча прошел в ванную, так и не ответив на идиотский вопрос жены. Нет, он не ее, и никогда не был. Сегодня абсолютно ясно это осознал, после похода к матери.