Черт, вот только этого сейчас не хватало. Тагир откинулся на мягкую спинку стула, и расслаблено кивнул. Змееныш напрягся. Резкий выпад Тагира он все рано пропустил. Беросов ухватил его за затылок и с силой припечатал мордой в стол. Посуда прыснула мелкой крошкой, запахло кровью. Барс втянул носом волнующий аромат и ухмыльнулся.
- Я задал вопрос,- прорычал, склонившись к обмякшей шестерке брата.- Ты не ответил, так что не обижайся, сявка.
- Барс, в натуре, не надо,- промямлил Змееныш, глядя на появившийся в руке Тагира стилет. – Меня твой брат попишет.
- Ну, значит выбор то у тебя не велик,- криво ухмыльнулся Беросов. - Говори, сука. Пять минут у тебя. Я сегодня великодушен.
- К зеленому прокурору собрался Тигран,- прохрипел мужик, и в глазах его мелькнула ненависть, смешанная со страхом. Тагир втянул носом воздух, пропитанный фенителамином, ухмыльнулся. Страх имеет запах, научно доказанный факт. Он неуловим для носа обычного человека, но зверь его чует. И Беросов сейчас дышал этой сладкой субстанцией, так же как упивался феромонами Светки. При мысли о ней хищник внутри Тагира встрепенулся, ожил.
- Свободен,- хмыкнул Беросов, делая глоток остывшего кофе из своей чашки. Змееныш сполз со стула, и в мгновение ока растворился в полумраке пустой кофейни, пропахшей сигарным дымом и робустой насквозь. Сегодня даже дорогущий Блек Ивори, казался Тагиру копеечными помоями. Его жизнь перевернулась с ног на голову. Эта женщина влезла под кожу, раздербанила его реальность. И сейчас ему была нужна только она, а не чертов общак, навязанный Тиграном. И уж тем более не брат, который скоро объявится снова, и снова пустит под откос все, что он смог создать. Тагир просто хотел наконец жить не оглядываясь, дышать полной грудью. Любить, растить смешного мальчишку. А чертов статус запрещал ему эти маленькие радости. И переть против он не мог. Тогда за его душу даже черти не дали бы гнутой копейки.
Телефон резко зазвонил в кармане. Слишком тревожно, слишком громко, заставив вздорогнуть. Черный кофе выплеснулся на белоснежную рубашку, растекся уродливым пятном.
- Тагир,- голос далекий, дрожащий, проникающий в сердце. Дрожит испуганно, наполняя сердце зверя первобытным ужасом.- Тагир Ромуальдович, вы мне очень нужны. Ты мне нужен. Он умирает, пожалуйста. Помоги.
- Светка, кто? Васька, Тигруля? Да не молчи, мать твою,- прорычал он, уже слушая короткие гудки.
Вечерние улицы казались бесконечными. Тагир гнал автомобиль, забыв о самосохранение, о всех мыслимых правилах, о собственной жизни. Салон машины отвратительно смердел страхом. Его страхом, горьким и безвкусным, от чего тошнило и кружилась голова.