– Ты на своем месте силы, – с усмешкой объяснил Юла, рассматривая дом. Кирпичные стены обросли плющом и виноградом. Окна третьего этажа были закрыты коричневыми ставнями, а некоторые на первом и втором оказались приоткрыты. – Место рождения – самое сильное место для нас. Земля подпитывает тебя. У меня так было во Франции.
– Ты давно там был? – спросила я, пока мы шли к входу.
– Около сорока лет назад. Был проездом. Меня туда не тянет.
– Почему? Мне бы хотелось вернуться сюда еще хотя бы раз.
Юла фыркнул и толкнул дверь. К счастью, оказалось не заперто.
– Мне не нужна Франция. Мое место силы в тебе.
Только он мог так опошлять самые милые признания. Я поймала его руку, когда он зашел первым. Мы осмотрелись и прислушались. По одним только звукам можно было составить полную картину. Здание старое, отапливается плохо, пахнет лекарствами и старостью. Но было чисто, стены и двери выкрашены в молочный цвет, на полу ковровая дорожка. Юла кивнул на табличку у входа, и я зачитала про себя.
«Частный пансионат фрау Фуллер».
Первая дверь вела в приемный кабинет, внутри никого не было. За второй дверью кто-то тихо спал. Я не видела, но почему-то представила мужчину лет сорока. Юле он не показался интересным, и он прошел мимо, направляясь в самую отдаленную комнату здания. Оттуда раздалось тихое ворчание, затем и шаги. Стоило нам приблизиться к двери, она открылась, показав нам горбатую старушку с очками на половину лицу. Но даже они не особо ей помогали, потому что она сильно морщилась, пытаясь нас рассмотреть.
– Кто вы такие? – спросила женщина недоуменно. – Разве Колин не запер дверь?
– Нет, было открыто, – ответила я и улыбнулась ей. – Простите, вы фрау Фуллер?
– Да. Это я. Но я ничем не смогу вам помочь, пансионат еще закрыт, мы не принимаем посетителей.
– В особо важных случаях принимаете, – заверил ее Юла и, собственно, внушил ей это.
Старуха мгновенно изменилась в лице и отошла в сторону, пропуская нас внутрь комнаты, которая напоминала больничную палату. Койка, тумба, старенький телик в углу и небольшой столик с чайником и коробкой печенья. И, конечно, все белое и стерильное.
– Что же, располагайтесь. Чаю?
– Спасибо, нет, – отказалась я, ведь не терпелось перейти сразу к делу. – Нас интересует информация двадцатипятилетней давности. У вас сохранились записи о пациентах?
Старушка все же поставила электрочайник кипятиться и хмыкнула.
– Этот дом перенес три пожара. Все архивы давно сгорели, данные не удалось восстановить. Если хотите что-то узнать, – она постучала пальцем себя по голове, – спрашивайте. Все здесь.