Я даже смогла вызвать слезы, это было не так уж трудно, учитывая, что сейчас горечи во мне было за двоих.
Юла перестал злиться, и его брови поползли вверх. Кажется, моей наглядной демонстрации было предостаточно, чтобы доказать одну непреложную истину – не обязательно быть ведьмой, чтобы вызвать чувства жалости у мужчины. Этой магией владеет каждая женщина.
Когда я за секунду изменила выражение лица, встала и отряхнулась, он схватил меня за локоть и вытолкал из комнаты.
– Эй!
– Мы на минутку, – бросил он Блефу.
– Отпусти! Я не собираюсь делать все, что ты скажешь. Я просто показала, как она пытается вас одурачить.
Он закрыл нас в спальне и потянул меня к столу. Усадил прямо на столешницу, а после начал листать кодекс.
– Что ты делаешь?
– Ты злишься. Но это не твоя злость. Это не ты.
Юла нашел нужный листок и издал победный вздох. А после мой палец что-то укололо так быстро и резко, что я даже не сразу поняла, что произошло. Лишь когда охотник начал шептать что-то на латыни, я увидела на его клинке кровь. Он порезал меня!
– Ты совсем обалдел? – поразилась я. Вот только мои слова оборвались стоном боли, когда сердце буквально зажгло. Юла дернул молнию на моей кофте, полностью оголяя грудь. Я собиралась остановить его руку, но самой стало интересно, когда заметила на коже символ. Римские цифры.
– Что за…
– Четырнадцатое… – проговорил он, не отрывая глаз. Он звучал пораженно и выглядел не лучше. Для него это значило что-то, но я все еще не понимала.
Потому ущипнула его и быстро застегнула молнию.
– А теперь объясни! – потребовала я приблизительно тем тоном, которым он допрашивал ведьму.
– Всего сердец тысяча, – ответил Юла. – Все помечены номером, чтобы можно было их отследить на случаи пропажи. Один из братьев, наш верховный, следит за тем, чтобы каждый камень был в надежном месте. Он собирает и группирует нас в братства. Когда черногорские братья перестали выходить на связь, он отправил меня на их поиски и назначил новым лидером.
– Ясно, – протянула я. – А что с номером четырнадцать? Почему ты так удивился?
Юла всматривался в мои глаза с тем непонятным мне взглядом, словно искал проблески понимания. Что, черт возьми, я должна была понять, когда он только пялиться, но ничего не говорит?
– Ничего, – соврал он. Ну точно же соврал. – Просто оно по соседству с моим. Я тринадцатый.
Я хмыкнула.
– Мы будем стоять рядышком, если нас поставят в линию от первого до тысячного! Вау! – я ничего не могла поделать с этим ядовитым сарказмом. Мало того, он мне нравился. – Вот так совпадение!
Он мою шутку не оценил вовсе.