Юла поморщился и взобрался на кровать так быстро, что я бы никогда не успела выставить блок, будь я простой девушкой. Но теперь я успела. И все равно он оказался сильнее. Спустя несколько секунд безмолвной борьбы, он навалился сверху, все же следя за тем, чтобы не сильно давить.
– Я видел, как он смотрит на тебя. Уж поверь, ничего отцовского в том взгляде не было.
– Ты хочешь услышать, что ему все равно ничего бы не светило, потому что все мои мысли о тебе с той самой секунды, как мы встретились? – я опять не удержалась от колкости.
– Да, – ответил Юла. Мы все еще продолжали играть в эту игру. – Хочу.
Я фыркнула.
– Ты сам сказал, что я больше не та Роксана. Наверное, желание к тебе умерло вместе с той старой. Потому что сейчас больше всего мне хочется несколько раз стукнуть тебя головой о стенку и приступить, наконец, к прочтению кодекса.
– Мило. – Он изогнул губы. – Но откровенная ложь.
– Вовсе не ложь!
Он так и не дал мне доказать, не стал слушать, а сделал то, что делал раньше. Отнял мой поцелуй силой. Вот только теперь, когда его губы обожгли, проснулась злость. Он не имеет права. Я больше не его пленница. Не случайный свидетель. Теперь мы равные, и он больше не властвует надо мной. И если я сказала нет, то это нет, а не да!
Я собрала все силы, и только его язык проскользнул в мой рот, вызывая в мозгу миллиард микровзрывов, взорвалось и мое терпение. Я оттолкнула Юлу с такой поразительной силой, что он влетел в потолок. В потолок, черт возьми! А потом, конечно, начал падать, но и здесь я успела скатиться с кровати. Его лицо врезался в подушку и послышался глухой стон.
– Никогда больше, – зло прошипела я, начиная подниматься по стенке. – Не прикасайся ко мне без моего разрешения. Я серьезно!
Он встал. Игры закончились. Я ждала злых слов или другой реакции, которая обычно следует у обиженных мужчин. Юла не стал уходить и стучать дверью. Он молча отвернулся, достал со шкафа дорожную сумку и начал собирать наши вещи.
– Ты не подумай, я не давлю на тебя, – начал он убийственно спокойно. – Но у тебя есть три дня, чтобы захотеть меня.
– Что? Почему три дня?
– Мои вампирские потребности просыпаются раз в три-четыре дня. – Он обернулся ко мне и посмотрел на меня недвусмысленно. – Я хочу тебя постоянно. Но раз в три дня я в буквальном смысле не смогу удерживать себя от тебя.
Я поняла, о чем он, и с ужасом замотала головой.
– Неа! Нет! Я выломаю твои клыки, если только попытаешься укусить меня снова. Иди кусай Блефа за задницу. Но только не меня!
Юла расхохотался, будто бы я здесь не угрозами разбрасывалась, а шутками.