Если базалы живые, то какими бы они ни были тормознутыми, они должны были подавать признаки жизни, если не внешние, то внутренние.
Я сдернула повязку с глаз, вылезла из постели и подошла к простенку между окнами, по которому расползлась гроздь больших и маленьких светящихся шариков, положила руку на прохладную, неровную и щербатую стену…
Да что ж такое?! Я попыталась несколько раз подряд, но что-то мне мешало. Перед глазами так и стояла щербатая стена, внешнее зрение было никак не сбросить. Я же почти сразу, как мои способности проявились, наловчилась мгновенно переключаться с внешнего зрения на внутреннее. Да я еще в детстве легко смотрела альбомы со стереограммами, все еще пыхтели, а я уже видела трехмерные картины сквозь странные узоры. А тут сбой… Базалы мне не давались. Фактура стены и мерцающий свет… Похоже было, что свет меня и отвлекал.
Я вернулась к постели и снова надела повязку. Наощупь коснулась рукой сначала грозди застывших слез, потом шершавой стены, вгляделась…
Я ухнула во что-то узкое и бесконечно длинное, в пульсирующую кишку со стенами кирпично-морковного цвета. Это было падение в какую-то бездонную дыру. Глаза смотрели, но не видели ничего, кроме вибрирующих волокон, в голове гудело от жесткой мерной пульсации неведомой плоти, явно живой плоти, чужой, другой, но точно живой… И страдающей от боли. И чувствующей себя обреченной. И она не хотела меня отпускать. Теперь я не могла сбросить внутреннее зрение. Очень хотела сразу же это прекратить, но не могла. Меня засасывало все глубже и глубже. То, что забирало меня к себе было во много раз сильнее. В какой-то момент я поняла, что это все, что сопротивляться бесполезно, оно все равно утащит…
И вдруг словно чья-то когтистая лапа вгрызлась в мою грудь, намотала меня на кулак и вывернула наизнанку, вытаскивая наружу из кирпичной западни в прохладную тьму. Несколько секунд боли, а потом облегчение, и только сердце колотилось, как бешеное…
Темнота перед глазами мгновенно сменилась светом и красками. Это Ноэль сорвал с моих глаз парео, пока я тряпочкой висела на его руках.
— Алиша, детка, что ты творишь?! — проговорил он озабоченно, и, судя по тому, как дрожал его голос, он был в панике.
— А что я творю? — прошелестела я, сама не представляя, что происходит.
— Вот сейчас и разберемся, — решительно заявил Ноэль и взял меня на руки. — Одеяло откинь!
Приказ относился к Райсу. Тот бросился к постели, и они вдвоем уложили меня и закутали в одеяло. Ноэль сел рядом, погладил меня по голове, задержал ладонь на шее, вгляделся в глаза, наконец, взял меня за руку, и я почувствовала, как сердце начало замедляться, возвращаясь к нормальному ритму.