Опустившаяся ночь была непроглядной, а темнота — матовой и сухой. С неба что-то светило, но здесь, севернее замка, не было такого сияющего лунного света, как над Морлескином. Там ночи были глянцевые, темные краски сочными и живыми. Здесь же не было ни объемных поверхностей, ни живых отражений. Привычный пейзаж Лиловых гор пропал из виду очень быстро, словно пелена опустилась. И буйные травы с деревьями сменились самой настоящей пустыней.
Мы очень долго шли по местности, как будто покрытой пеплом. А скорее всего, это и был пепел, просто в темноте не было возможности в этом убедиться.
Запах гари только усиливался. Опять же, это не был живой дым, а неприятная кисловатая вонь старого, не раз промокшего и снова сохнущего пожарища.
Вонючая пустыня, поглощающая свет. Легкий воздушный пепел под ногами, в который проваливаются сандалии. Редкие деревья-раскорячки без листвы и без коры. И полная тишина, словно в уши ваты напихали.
— Долго еще? — спросила я, и мне показалось, что голос мой только я и слышу, так странно он прозвучал, будто внутри меня.
— Смотря куда тебе надо, госпожа, — прошелестел Райс. Его голос тоже звучал не очень-то звонко. — Если ты собралась пересечь княжеские земли насквозь, то это очень долгий путь.
— Ты не чувствуешь ни одного прохода? — уточнила я у Райса чисто на всякий случай. — Или просто мне не говоришь?
— Мне совсем не в удовольствие эта прогулка, — угрюмо отозвался Райс. — Был бы проход на пути, я давно бы им воспользовался. И вообще, госпожа Алиша, не сочти за неподчинение и дерзость, но не повернуть ли нам назад?
— Ни за что не поверю, что князья Морлескина ходили в свои земли пешком. Должны быть проходы. Ты меня дуришь, наверное?
Райс повернулся ко мне. Я должна была увидеть его глаза, хотя бы их блеск. Но глаза не блестели. Безжизненное лицо Райса выглядело маской.
— Нет, госпожа, — проговорил он тоном оскорбленной невинности. — Я не стану тебя обманывать, привязанному метаморфу это слишком тяжело дается. А объяснение есть. Даже если проходы после смерти наведенной реальности сохранились, то мы их не найдем, потому что здесь на всем завеса. Мало того, что эта земля мертвая сама по себе, ее почти что стерли и погребли под прочной защитной завесой.
— Но, если это завеса, значит, кому-то есть, что скрывать здесь?!
— Несомненно, — буркнул Райс. — Но вполне возможно, что мы ничего не найдем и не увидим, кроме того, что уже видели. Поэтому я бы посоветовал повернуть назад.
Но я пошла дальше, и Райс, ни говоря больше ни слова, зашагал рядом.
Хорошо, что пепел мягкий. Глубокий, но мягкий. Ноги проваливаются в эту невесомую пыль, но легко передвигаются. Вот без воды — да, совсем плохо. Будет, конечно, еще хуже. Но хотя бы не жарко, значит, еще можно долго идти вперед. Потому что нужно на север. Так и не поняла, зачем и почему, но мне нужно на север.