Марьяна держала перед камерой свой телефон с выведенной на него пикантной фотографией.
— Я могла бы послать вам ее по почте, но кто знает, в чьи руки она еще может попасть, — с толстым намеком заявила Стожар. — Открывайте.
— Я не вижу, что там.
— Увидите, когда я войду. Живо открывайте.
Ворота бесшумно распахнулись, и Марьяна рысцой потрусила к дому. У нее снова начала электризоваться шерсть, но как-то странно, не так, как бывало перед грозой.
Балуев в дом ее пускать не захотел.
— Что вам надо?
— Мне? — деланно удивилась Марьяна. — Это вам надо. Вот, смотрите.
Его лицо вытянулось при взгляде на фотографию.
— Это фотомонтаж… — дрогнувшим голосом сказал он.
— Нет, не фотомонтаж. Там еще есть, более откровенные. Показать?
Желваки заходили у него на скулах.
— Сколько?
— Вы решили, что я пришла вас шантажировать? Нет, я здесь, чтобы вам помочь. Впрочем, счет я вам все равно выставлю, но потом. Сейчас мне надо увидеть Карину.
— Ей нездоровится, — он загораживал собой проход в дом.
— Я это уже слышала. Думаю, на пару вопросов она будет в состоянии ответить.
Марьяна попыталась протиснуться в дом.
— Завтра, — оттеснил он ее назад.
— Сегодня, Виктор Александрович, потому что завтра я могу передумать и отправиться прямиком в полицию.
— С этим?
— Да, с этим. Лизу Чехину убили шесть лет назад, срок давности по этому делу еще не вышел, а ваша жена — первая в списке подозреваемых.
— При чем здесь она? Что вы все только про нее и говорите?
— При том, что Лиза шантажировала профессора Кривошея этими фотографиями, а Карина была ее подельницей.
Козырь про нетрадиционные сексуальные наклонности его супруги Марьяна решила пока приберечь.
— В любом случае, если я пойду в полицию с новыми фактами, огласки вам не избежать. Вы же не хотите, чтобы Карину вызвали в прокуратуру для дачи показаний, например?
Он выругался и распахнул дверь шире.
— Заходите.
Домоправительница всплеснула руками.
— Но хозяйке действительно нездоровится. Ее сильно тошнит.
Марьяна недрогнувшей рукой отодвинула домоправительницу и ворвалась в спальню к Карине. Женщина полулежала-полусидела на кровати, лицо у нее было бледным и изможденным, на лбу блестели бисеринки испарины, несмотря на то, что кондиционер работал на полную мощь, и в комнате было очень холодно. Марьяна застыла на пороге, ощущая, как покалывает кожу, словно ее с ног до головы оплели электрической сеткой. Подобные ощущения были и там, в монастыре, возле трапезной. Что-то было не так, очень не так.
— Карина? — охрипшим голосом позвала она, не тронувшись с места.
Все ее инстинкты кричали об опасности, но источник этой опасности был неизвестен.