С годами она научилась относиться к этому без обид, а после трагедии в семье Бриза даже сама начала им звонить. Но, положа руку на сердце, их отношения по-прежнему походили на хождение по краю пропасти. С обеих сторон знали: неправильное слово или озвученная мысль – падение. Самым ужасным было то, что Селивёрстова понимала: она ближе всех к обрыву. Скрываясь за маской равнодушия, она тяжело переживала их неодобрение по поводу работы и личной жизни.
«Не угодила, не оправдала надежд», – как часто выражалась мать.
«Не смогла стать нашей гордостью», – так однажды сказал отец.
Эти слова Александра запомнила на всю жизнь.
Следующее имя принадлежало начальнику следственного отдела, Владимиру Андреевичу Рукавице. В отличие от Анюхина, он не походил на писателя или какого-то известного человека. Напротив, обладал невзрачной внешностью, можно даже сказать настолько обыкновенной, что вполне мог бы стать невидимкой. Из серой массы его выделяло не безграничное великодушие и мудрость «Толстого», а интеллект и интуиция, схожие с её собственными. Другими словами, этот стареющий мужчина с залысиной был гением. Правда, этот гениальный человек оставил в прошлом расследовании Селивёрстову «за бортом», наложив запрет помогать отделению, но она знала: рано или поздно он сам к ней обратится. Ведь не зря говорят: «одна голова хорошо, а две – лучше». Александре нужно было лишь дождаться благоприятного момента.
На этом список закончился.
– Ну что, Пуля, начнём?
Детектив кивнула. На телефоне возникла фотография Анюхина. Две пары глаз начали пристально изучать лицо старика.
– Я хочу начать с воды. Ты не против?
– Нет. Я беру стихию огня.
– Хорошо, – Иван опустил взгляд в книгу, затем вернулся к телефону, – так… Лоб: большой куполообразный. Прямо как здесь и сказано, – он с довольным видом указал на страницу. Выглядел при этом как ребенок, решивший сложную задачку. Селивёрстова широко улыбнулась, ожидая дальнейших «водных» черт. Свои она уже высмотрела, но сначала хотела выслушать друга.
– Место под глазами затемнённое. Тут, Пуля, я поспорю. У Кирилла Андреевича синяки из-за проблем с почками. Он сам рассказывал, помнишь?
– Да. Соглашусь. В этом связи нет. Смотри дальше.
– Хорошо. Носогубный желобок… подходит.
– И нам повезло, что Кирилл Андреевич не копирует Льва Николаевича. Если бы у него тоже были усы, то об этой характеристике пришлось бы забыть.
– Да, ты права. Так, этот желобок ярко выражен. Теперь уши. А ведь без этой таблицы я бы не обратил внимания, что уши у него и вправду большие!
– Ещё одно сходство с великим классиком, – улыбнулась Александра.