Зачем меня ты, старый друг, не понимаешь? Не понимаешь ты меня, мой старый друг.
Давай-ка, тац-тац-тац, похулиганим, похулиганим мы с тобою, старый друг.
Давай-ка, тац-тац-тац, похулиганим, похулиганим мы с тобою, старый друг.
Да уж, знатно мы покуролесили и похулиганили с пацанами во Владике! До сих пор от некоторых приключений в дрожь бросает! Здесь, на родине, мои нервишки наконец-то пришли в какой-никакой, а порядок, а тот поц, что прописался без какого-либо спроса в моей голове, затихарился и не отсвечивал. Однако, я не забывал о нем ни на минуту — на километр не приближался ни к бухалову, ни к обкурке! Не буди лихо, одним словом!
А завтра к нам придет веселый старый доктор, больной веселый старый доктор к нам придет.
А вот и он, кхе-кхе, веселый доктор! Больной веселый старый доктор к нам идет!
А вот и он, кхе-кхе, веселый доктор! Больной веселый старый доктор к нам идет!
Вот-вот, действительно, если узнает кто посторонний, что твориться у меня в черепушке, больной веселый старый доктор ко мне действительно придет и закроет, нахрен, в дурку на большой такой, сука, замок! Вот тогда я действительно повеселюсь вволю в смирительной рубашке, накаченный по самые брови галоперидолом.
Базар-вокзал, ты чемоданчик свой забыла, ты чемоданчик свой забыла, ай-яй-яй!
Базара нет, тач-тач, сама забыла, ты чемоданчик свой забыла, ай-яй-яй!
Базара нет, тач-тач, сама забыла, ты чемоданчик свой забыла, ай-яй-яй!
А нет — свой чемоданчик я не забыл! Вчерашним вечером я появился на жэдэ вокзале Новокачалинска с сумкой на плече и билетом в кармане — пришел вызов из института. Честно говоря, за тот месяц, что я провел в родных пенатах, я реально извелся в ожидании этого вызова. Да, я отдохнул от «приключений», привел нервы в порядок, помог родичам — целый месяц вкалывал как проклятый грузчиком в ОРСе[1], чтобы хоть как-то поправить наши семейные финансовые проблемы. Денег, конечно, хрен да маленько, но я договорился и взял зэпэ продуктами. По госцене! А это не хухры-мухры! В магазинах голь, а у барыг на рынке цены заоблачные!
Но, мне пора! Свобода, я вновь возвращаюсь в твои крепкие и жаркие объятья! — Вот именно с такими мыслями я и залезал в купейный вагон скорого поезда, следующего по маршруту Москва-Владивосток.
Время было уже довольно позднее, почти полночь, поэтому основная масса пассажиров мирно посапывала на своих полках, и лишь несколько страждущих свежего ночного воздуха курильщиков, быстро смолили у открытых вагонных дверей свои папироски. Остановка в Новокачалинске было небольшой — всего четыре минуты. Я подошел к вагону и протянул билет помятому проводнику. Тот окинул квелым взглядом такую же, как и он сам, помятую бумажку, и кивнул — все в порядке, можешь проходить.