Белозерский решил проявить себя, разобиженный тем, что княгиня на него и взгляда не бросила. А может, его возмутила та чрезмерная резвость, с которой она вывалила на юношу смертный приговор.
– Его зовут Алексеем. Алексеем Семёновым.
– Как благородно, что вы удосужились выяснить данные метрики! – усмехнулась Вера, не отводя взгляда от молодого человека.
– Достаточно давно, – ответил тот. – Но я практиковал пранаяму, описанную в йога-сутрах Патанджали…
– Ах, господи! – Вера ласково погладила Алёшу по щеке, отчего тот потупился. – Сожалею, что такой начитанный молодой человек пал жертвой отсутствия методологического развития ума. Пранаяма – отличная техника, инструмент. Но не более. Манипуляции с дыханием могут ненадолго перенастроить сиюминутную химию тела, но не способны удалить первопричину болезни. И боли. Уж лучше бы вы, Алексей, ревели белугой с первой вспышки, не боясь потревожить маменьку и папеньку и не тратя попусту такой великой силы духа. Тогда бы ещё… А теперь…
Матрёна, отобрав у Аси шприц, подошла к койке, свирепо глянув на Веру, вернула на место одеяло и вколола юноше наркотик. Вера Игнатьевна смутилась под окорачивающим взглядом старшей сестры милосердия. Как будто не всё равно теперь. Или есть способ сообщать человеку элегантно о его скорой кончине. Не более, чем сообщать о смерти близких.
– Отдыхайте, Алёша, – Вера погладила его по плечу. – Я приду с вами поговорить наедине. Позже.
Она встала и направилась к другой койке, куда ранее устремился её слух. Любопытный кашель… Все направились за ней. Даже профессор, который был совсем раздавлен. Ему сообщать родителям Алёши о диагнозе, поставленном этой чертовкой. А вдруг ещё, несмотря на весь её диагностический талант… Его сомнения, точнее – надежды, озвучил Концевич:
– На каком основании…
– А вот вы, господин ординатор, и подготовите клинический разбор случая на завтра. На утро. Совместно с коллегами, – Вера кивнула на студентов. – Ординатор Белозерский, вы на персональном круглосуточном посту у Алексея Семёнова! – имя и фамилию парня она акцентировала. – Личное надо испытывать на шкуре, а не по метрике, Александр Николаевич. Теперь же все сосредоточимся на сухом кашле!
Вера подала знак мужику задрать рубаху.
– Слабость? Кровохарканье?
Больной кивнул. И, выполняя указание строгой дамы, очевидно имевшей право здесь распоряжаться, зашёлся в приступе сухого надрывного кашля.
– Коллеги! – прикрикнула Вера на студентов и Асю, задержавшихся у койки Семёнова. – Очевидный случай, диагноз поставлен! Если бы ваши скорбные физиономии смогли повернуть время вспять, я бы приказала торчать вам там изваяниями! Здесь же ещё, может быть, есть шанс, извольте присутствовать у небезнадёжной койки! Подойдите! Кто принимал?