– Ничего страшного. Лёгкие гематомы на бёдрах, ссадины влагалища и небольшой надрыв заднепроходного отверстия. Укольчики поделаем, я ввёл обезболивающее. Сильнодействующее. Ну, вы понимаете, Вера Игнатьевна… Мази пропишем. Уже и помазал. Девица наша более демонстрирует страдание, нежели страдает, и, сказать по правде, она сама спровоцировала…
Лариса Алексеевна коршуном набросилась на Якова Семёновича:
– Ты идиот?! Что она может спровоцировать, она же…
– …в принципе проститутка! – мягко вставил доктор.
– С ними был взводный унтер!
– Ну так что, Лара, взводный унтер? Ему в приказе написано: «На каждую допущенную до совокупления – по три юнкера». Читать унтер, положим, умеет. Что не одномоментно, а за всю трудовую смену, это ещё потребно уметь размыслить. К тому же наша славная Клеопатра сама изволила предложить господам юнкерам эдакую сатурналию.
– Хорошо, девочки шум подняли!
– Меня-то ты чего выдернула? – наконец поинтересовалась княгиня у подруги, присматриваясь к груди Клёпы, мерно поднимающейся и опускающейся, морфий подействовал, девка крепко спала. Видимых повреждений не было, ни гематом, ни царапин, но что-то заинтересовало Веру.
– За обоими послала! Проще мне с тобой, чем с Яковом Семёновичем!
– Яша, дай очки! – попросила княгиня.
– Боже мой! Юнкера! Русские дворяне! Должны бы уважать женщину! Их же мать родила, в конце-то концов! – причитала Лариса Алексеевна, пока Вера сквозь линзы, поднесённые к коже Клёпы, что-то изучала.
– То женщину. Мать. А то…
– Яков Семёнович! – позвала коллегу Вера. – Пора тебе очки посильнее заказывать. Посмотри-ка внимательнее. Лара, лупа есть?
Лариса достала из шкафа мощную линзу в бронзовой оправе. Вера показала Сапожникову свою находку.
– У твоей девки на шоколад реакции нет? Или ещё на что? Клубника, ананасы, шампанское? – обернулась она к Ларисе Алексеевне.
– Да какой там! Она гвозди переваривает. Одним шоколадом мне кассу делает!
– Ответят господа юнкера! – удовлетворённо констатировал Сапожников, возвращая лупу. – Сифилитическая розеола!
– Как ты шанкр пропустил?! – ахнула Лариса. – Ты их каждую неделю осматриваешь!
– Лара, это дело такое! Как инкубация – так и нет ничего. Да и как заметишь на натруженных органах?! Там же хронические отёки, уплотнения и воспаления. Да и атипических случаев сколько! Увы, но наша Клеопатра уже с месячишко «сеет разумное, доброе, вечное». Что тут скажешь? – Сапожников махнул рукой и загундосил, воображая, что напевает: – Фуражка милая, не рви-и-ися-а-а, с тобою жизнь моя прошла! С тобою круто пронесли-и-ися мои кадетские года!