– За него долго торговались, когда обменивали. Его жизнь много наших спасла, – княгиня отпила глоток, подержала коньяк во рту. Вот этого Георгий никак не мог понять! Аж поморщился! – У меня спина болела. Я же в операционной по тридцать шесть часов кряду отстаивала без перерывов. Начали с лечебной гимнастики. А там пошло-поехало!
– Думаете, получится у меня на деревяшках бегать?
– Не думаю. Знаю. Поначалу ходить. Затем и бегать. У японцев, Георгий Романович, есть искусство Кинцуги.
– Что за зверь?
– «Золотая заплатка». Философия этого ремесла состоит в принятии недостатков и изъянов. Твоя изломанность неотъемлема от тебя. Твой надрыв, твоя искалеченность, твоё отчаяние. Это часть тебя, принимаешь ты или нет – это часть тебя, так что скорее принимай, пока часть тебя не стала больше и важнее тебя самого. То, что у тебя нет ступней и голеней, – это часть тебя, и больше никогда не будет иначе! Всё! Их нет! – голос Веры возвысился, и вот бы у кого Сашке Белозерскому стоило поучиться искусству внушения. Оное, впрочем, кроме природной способности, базируется на совокупности самых разнообразных жизненных опытов, которых у молодого Белозерского, признаться, не было вовсе. – И это никогда уже не будет иначе! Но ты – есть! Твои ноги, которых уже нет, не должны стать больше, чем ты – который есть! Предавать забвению свою потерю нельзя. И ты не заглушишь её ни алкоголем, ни чем похлеще. И не стоит это заглушать! Твоя потеря не заслуживает забвения! – Вера залпом допила оставшийся коньяк. Выдохнула, как после казёнки, и торжествующе объявила: – Но! Твоя изломанность точно подлежит ремонту!
Георгий смотрел на неё, вытаращив глаза. А ведь верно мыслят, косоглазые, за ногу их дери! Вера усмехнулась:
– Ладно. Плесну тебе ещё анестезии чуток! Раз уж у нас в доме наваристый борщ есть.
Подавая Георгию ещё немного коньяка, она хихикнула. И стала такая озорная, весёлая. Такая светящаяся, совсем девчонка.
– Чему забавляетесь, Ваше высокоблагородие? – Георгий следом помимо воли разулыбался. Коньяк малыми порциями так грел нутро, что, казалось, согревал и душу.
– Одной из разновидностей Кинцуги является стыковка. Замена отсутствующих частей другими, подходящими по форме. Именно этим мы сейчас, по сути, и занимаемся. И уж больно оно по-русски неприлично звучит.
Она прыснула.
– И как же?
– Ёбицуги, Георгий, ёби-цуги!
Надо же было, чтобы он, задав вопрос, глотнул этого хозяйского напитка, попытавшись «по-барски» покатать его во рту. И он, сволочь, не в то горло от хохота попал!
Откашлявшись и отхохотавшись, Георгий только и сказал: