Но действительно, в аптечке не было ничего, что способно возместить мне кровопотерю. Надписи были на неизвестном мне языке, напоминающим закорючки, но при фокусировке взгляда на коробочках вылезало контекстное меню с описанием характеристик и свойств препарата. Противорвотные всякие, обезболивающие, противоожоговые…
– Лекарства тебе пить нельзя, – предупредила хранительница. – Они плохо сказываются на качестве крови.
– Этого не было в договоре, – покачал я головой.
– Но это всё равно бессмысленно, – резонно отметила хранительница.
– Железобетонно, – не стал я спорить. – Ладно, попытаю удачу с чем-нибудь ещё…
Начал смотреть предложения торгомата в области сладостей.
– Слушай, а у вас есть гематоген? – спросил я.
– Что это такое? – спросила хранительница вместо ответа.
– Дефибринированная кровь крупного рогатого скота, – ответил я. – Способствует ускорению кроветворения.
– Никогда не слышала, – призналась хранительница.
– А жаль, – вздохнул я. – Но шоколад у вас точно есть. И сладкая вода тоже.
Я купил десять плиток чего-то, напоминающего шоколад, а также две бутылки с подслащённой водой со вкусом апельсина.
На этот раз возвращаться в домик для прислуги не стал, завалившись прямо на полуразваленный и потрескавшийся кожаный диван в холле.
Спустя мгновение после закрытия моих глаз прозвенел звоночек. Это хранительница очага меня будит.
– Я только уснул… – жалобно пробормотал я.
– Ты проспал четырнадцать часов, – сообщила мне хранительница. – Приходил Савол и хотел тебя разбудить, но я помешала.
И правильно.
– Пора сдавать кровь, – напомнила хранительница.
Вот нифига не охота сдавать кровь, но надо.
А ведь, когда-то раньше, я был на пути становления почётным донором всея Владивосток.
За прошедшие четырнадцать часов состояние моё лучше не стало, но хотя бы кошмаров не снилось…
– Ну, пошли…
С трудом отлепив голову от всё ещё мягкого дивана, я поплёлся на выход.
В помещении с саркофагом всё было точно так же, как и раньше. Даже отпечаток от моей задницы в пыли остался нетронутым. Сел туда же и вставил левую руку в оперативно возникший рот.
На этот раз донация проходила мучительно больно, но я терпел. Сорок минут прошли, как часы, руку терзало так, будто хранительница хочет её отгрызть. Да, это вам не обычная сдача крови…
Нечто подобное, к сожалению, испытывали советские дети, оказавшиеся в германских концлагерях. Их иссушали до смерти, чтобы ублюдочные немецкие солдаты, не добитые советскими войсками, могли жить. Это настоящий кошмар, причём без вампиров, вурдалаков, оборотней и прочих сверхъестественных тварей. Просто люди иногда способны делать вещи более ужасные, чем самые пугающие твари из трудов фантастов…