– Как будто любят за то, что знают, – вздохнул Петька. – Ладно, Пчелка, завтра хоть загляни ко мне на работу, что ли. Поболтаем. Тут данные прислали, если тебя это еще интересует.
Я покосилась в сторону Демида, но он точно не мог слышать этих слов.
– Ладно, завтра зайду. Не грусти.
– Петька переживает глубокую личную травму по поводу того, что Селезнева его бросила? – хмыкнул Демид, когда я повесила трубку.
– Не смешно, между прочим. У него тонкая душевная организация.
– Ладно, как скажешь. Я в общем-то не претендую. Сколько вы с ним знакомы?
– Сколько себя помню.
– Хорошо. А сколько ты себя помнишь?
Я хмыкнула, но потом посерьезнела. Посмотрела на Демида в задумчивости. действительно, сколько? Детства почти не осталось в памяти, по крайней мере, стройного временного ряда. Оно всплывало хаотично картинками, которые содержали, скорее, эмоциональную составляющую, нежели что-то важное по меркам взрослого.
Я отчетливо помню, как в магазине потеряла бабушку в очереди. Как я испугалась, побежала сквозь толпу, приметив однотипный коричневый плащ, как схватилась за него, а это оказалась не бабушка. И я испугалась еще больше, и тут бабушка нашла меня сама, стояла через трех человек после той женщины.
Или как я перебегала дорогу в неположенном месте, и мне было одновременно страшно, и стыдно, и сердце грохотало в груди сильно.
А вот чтобы что-то такое более-менее осознанное…
– Не очень много, – пришлось мне признать. – Только лет с двенадцати, наверное.
– Переходный возраст, – кивнул Мазуров. – Частое явление, полная перестройка человека, мозг загоняет в подсознание то, что считает ненужным для новой жизни.
– Ну с Петькой мы общаемся с того момента, как они поселились напротив.
– Это было после исчезновения твоей матери?
– Наверное. Бабуля говорила, мне было три.
– Узнать не так уж и сложно, ладно… Вот что, Майя, – Демид бросил серьезный взгляд, а я даже напряглась, когда он называл меня Пчелкой, звучало как-то приятней. – Тебе нужно попытаться вспомнить все, что связано с твоей бабушкой. Какие-то нестандартные ситуации, разговоры, все, что выбивалось из привычного образа. Это сложно, я понимаю, но нужно. Пока что мы ищем извне, тянем ниточки, проверяя их на прочность, но я почти уверен: загадка таится в тебе. Твоя бабка знала куда больше, чем рассказывала. Она создала тебе другую реальность и воспитала так, как считала нужным. Сейчас мы уверены в том, что не знаем по факту даже ее настоящего имени. Она бежала с дочерью не просто так. Один раз она прокололась, и ты докопалась до истины, когда стала вспоминать. Возможно, были и другие случаи, на которых твое внимание не концентрировалось настолько. И еще, у нее остались какие-то личные вещи после смерти?