Я почесала нос.
– Ну что-то было… Я не помню точно, я тогда очень переживала, всем занималась тетя Ирина.
– Это у нас…
– Петькина мама.
– Вот и поговорим с ней. Возможно, она тоже что-то расскажет интересное.
Демид вернул внимание дороге, а я задумалась над его словами. По всему выходило, что в один миг я стала человеком без имени. Кто я, кто мои родители, что произошло в прошлом с моей семьей? И правда ли, что бабушка знала об этом куда больше?
Я прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что говорил Демид. Выходило не очень. В голову лезли разные мысли, которые сбивали с настроя. Только вроде думала о бабушке, а уже почему-то думаю о чем-то другом.
– Не думай, Пчелка, – услышала я вкрадчивый голос Мазурова. – Не пытайся вспомнить, погрузись в медитативное состояние, замедли дыхание, мысли, сосредоться в моменте. А потом скажи мысленно: когда моя бабушка вела себя не так, как я привыкла.
Хотелось хмыкнуть и отпустить какую-то шуточку. Нет, не так. Не хотелось. Это было бы логичным с моей стороны в выбранной нами манере общения. Но сейчас я не стала ничего говорить, послушалась его слов. И время как будто, правда, замедлилось. А вместе с ним и я. Состояние было такое… умиротворенное, что ли. Я задала вопрос, и не стала пытаться вспомнить. И ответ пришел сам – в виде воспоминания.
Мы выезжали с бабушкой далеко всего два раза. Один на море, когда мне было девятнадцать, и один раз в Питер, когда мне было одиннадцать. На обе поездки по факту уговорили бабушку Петькины родители, которые сами туда и ехали.
Приглашали они нас постоянно, но бабуля согласилась только дважды. И то со скрипом, считала, меня это может развратить, увижу "лёгкую" жизнь, подорвусь и уеду, повторив судьбу матери. Конечно, я не уехала, и не думала об этом всерьез, потому что считала себя обязанной быть рядом с бабушкой, которая вырастила меня.
В Питере мне понравилось, большой красивый город, необычный, он осел в сознании ворохом ярких эмоций, от которых каждый раз при воспоминании становилось тепло и трепетно. Мы много гуляли, ходили в музеи. А потом вдвоем с бабушкой поехали на кладбище.
Оно было большое и завораживающее. Ему было много лет, скособоченные кресты утопали в папоротнике, было тихо, от большой широкой дороги уходили маленькие тропинки между коваными оградами.
Мы шли минут десять, прежде чем бабушка свернула на едва заметную тропку и пробралась к низкой ограде с потрескавшейся выцветшей краской. В ней было несколько могил, непонятно, как они вообще уместились в таком маленьком пространстве.