' По желанию (лат.).
>2 Замок (англ.).
Родерик Рэндом — герой одноименного романа Г. Смоллетта (1721—1771).
Я снова стал образцом добродетели. В нашем квартале на меня смотрели как на знаменитость, обсуждали сюжеты моих либретто. И мир безудержной фантазии, в который я, едва встав с постели, погружался каждое утро, во многом помогал мне заполнить пустоту, образовавшуюся после ухода из семинарии.
Да, конечно, решающим тут оказалось влияние падре Кастельнуово. Вероятно, при первой нашей встрече он больно меня задел. «В каком мире ты живешь, мой милый?» Со мною еще никогда не обращались так бесцеремонно. Я привык слышать похвалы моей образованности и раннему развитию. А падре Кастельнуово заставил меня разобраться в делах нашей современности. Я отнесся к его совету как к вызову. Поработав с утра, я всю вторую половину дня читал запоем. Дуран Мульин, работник библиотеки, оказал мне большую услугу. Он познакомил меня с неким Рамаццо, который уже более пятнадцати лет ежедневно делал вырезки из всех основных столичных газет и классифицировал их по темам. Это бьщ странный человек, любитель шахмат, бриджа, математики, а главное, он досконально знал историю второй мировой войны, о которой судил с довольно-таки левацкой точки зрения. Я покорил его сердце с помощью математики, после чего стал у него частым гостем. Месяца через два я уже был достаточно осведомлен. И тогда я опять пошел к падре Кастельнуово. Теперь он был необычайно доволен мною и взял меня под свою опеку. Постепенно этот человек, определивший мою судьбу, посвящал меня в проблемы современного христианства, которое оказалось вынуждено занять воинствующую позицию ввиду таких серьезных явлений, как нацизм, коммунизм, экзистенциальная философия, а также не могло игнорировать фигуры мирового значения, вроде Ганди, чья проповедь проникала в сердца многих миллионов угнетенных. Падре Кастельнуово познакомил меня с неотомизмом, рассказал о движении левых священников во Франции и Италии. Он принял сан незадолго до начала войны и там, в Бельгии, очень остро переживал философское и политическое бурление Европы тридцатых годов. Беспокойный характер побуждал его общаться с людьми всех верований. У него были корреспонденты в разных странах, он получал публикации на английском, французском, итальянском
языках на такие темы, как дзен-буддизм, антропологические исследования в Африке, деятельность протестантских сект и тому подобное; я никогда бы не подумал, что эти темы могут интересовать скромного монтевидеанского священника.