Прежде чем кто-либо успел меня остановить, я вскочил на подоконник и начал двигаться по балке. За спиной у меня сразу раздались тревожные голоса. Дул довольно сильный ветер, он трепал мне волосы и приподнимал полу пиджака. Когда я прошел пять или шесть шагов, все затихли. Меня охватило чувство одиночества. Стало страшно, и я остановился. Начали дрожать колени. Я сделал усилие, сосредоточился и сумел овладеть собой. Я внушил себе, что иду не по балке на высоте тридцать метров над землей, а по вымощенной плитами дорожке на земле. Расставив для равновесия руки, я весь расслабился и пошел быстрыми шагами. Снова послышались возгласы. Так я прошел метров двадцать, вдвое больше, чем требовал Мо-скера. Тут я сообразил, что самое опасное — это повернуть обратно. Как это сделать, я не знал. Я остановился, попробовал повернуться и чуть-чуть скособочился. Опять крики. Я подумал, что проще всего дойти до конца балки, повернуть, упираясь в стену, и возвратиться так же, как я шел. Но я этого не сделал, потому что в этот миг у меня появилась блестящая идея.
Я осторожно присел на одной ноге, другая болталась в воздухе, и уселся на балку верхом. Затем перекинул другую ногу, так что обе они оказались по одну сторону, и, наконец, я снова сидел верхом, но уже лицом к окну Альфредо, где столпившиеся гости с ужасом глядели на меня. В этот момент я услыхал крики слева от себя. Из окон других квартир повысовывались соседи. Альфредо делал им знаки, чтобы они молчали.
Почувствовав себя уверенней, сидя верхом на балке, я сделал приветственный жест обеими руками, стал посылать воздушные поцелуи и любезно раскланиваться. Затем я снял галстук и с жестами фокусника
обвязал им балку. Две минуты спустя меня под гром аплодисментов втаскивали за волосы в квартиру Альфредо, хлопали по плечу, Грасиэла вся в слезах ругалась и целовала меня. Когда шум улегся, какой-то остряк затеял взять у меня интервью о моем необычном подвиге, как если бы я прошел по канату над Ниагарским водопадом. Он спросил, что побудило меня решиться на такую дерзкую затею. Потребовав бокал вина, я заявил, что как член МААК я поставил себе целью установить новый рекорд. Все пожелали узнать, что такое МААК. Я пояснил, что это Международная ассоциация алкоголиков-канатоходцев. Когда смех поутих, самозваный репортер, подставлявший мне вместо микрофона женскую туфельку, поднес ее мне ко рту, чтобы я растолковал, что означает галстук, который я привязал к балке. Когда член МААК устанавливает новый рекорд, сказал я, он отмечает его таким образом на случай, если какой-нибудь храбрец пожелает с ним состязаться.