– Возможно, я воспользуюсь твоим предложением, – киваю ему. – Я бы хотела со временем вернуться к изучению иврита.
– Ты можешь вернуться в университет, Севиндж, – улыбается он. – Я помогу тебе. Я поддержу тебя. Обещаю.
Я смущена его предложением.
– Я подумаю, – отвечаю и пробегаюсь взглядом по полкам.
Вижу свои книги из избушки. Энциклопедию. И краснею. Он перехватывает мой взгляд и ободряюще улыбается.
– Идём, осталась одна комната, и сможешь отдыхать.
Мы проходим в последнюю дверь. Комната чуть меньше предыдущих, но тёплая и светлая.
– Это гостевая спальня. Я предлагаю сделать из неё детскую, – говорит Тихон. – Ты можешь выбрать любую комнату под детскую, Севиндж. Я приму любое твоё решение. Но эта комната самая солнечная. Завтра увидишь, как здесь здорово. Наш сынок будет купаться в солнечном свете. С утра до самого вечера. Это же полезно для детей, верно?
– Да, – шепчу я и всё-таки не могу удержать слёз.
Тихон подходит ко мне и гладит по щеке.
– Не плачь, Севиндж, всё хорошо. Не нужно торопиться, обдумай всё хорошенько и скажи, что решишь. Просто скажи, чего хочешь, Севиндж. И всё будет так. Обещаю.
Я хочу, чтобы он меня любил. Но знаю, что он имеет в виду только комнату для ребёнка.
Полкан лает возле двери, и Тихон отправляется выгуливать пса. Я иду в ванную и купаюсь. Надеваю огромный халат хозяина этой квартиры и иду в поисках пакетов с вещами. Они так и остались в коридоре. Выгружаю вещи на кровать и вижу, что здесь куда больше того, что я решилась оставить. Качаю головой, раздумывая.
Надеваю домашнее платье из мягкого хлопчатобумажного полотна и ложусь на другую сторону – где не стоит фото.
Тихон ещё гуляет с Полканом. И я просто таращусь в потолок. Я не хочу спать, хотя уже ближе к одиннадцати. Сегодня я не устала физически, а морально меня переполняют эмоции. Поэтому я просто лежу.
Слышу, как они возвращаются. Тихон не позволяет Полкану скрестись в дверь спальни, но проигрывает. Приоткрывает дверь. Пёс ложится на пол рядом со мной.
– Не спишь? – удивляется мужчина.
– Не могу, – честно говорю ему. – Столько всего…
Качаю головой, не зная, как описать свои чувства. Но ему и не нужно. Он мягко улыбается. Берёт из комода вещи.
– Пойду в душ. Загляну потом. Налить тебе чаю?
– Я бы не отказалась, только…
– Ромашковый, – кивает Тихон. – Я помню. Налью.
Он возвращается минут через десять, свежий после душа, в одних спортивных штанах, с двумя чашками ароматного чая.
– Не против, если я посижу с вами немного?
– Это твоя комната, Тихон, – шепчу я. – Это твой дом.
Он протягивает мне чашку и садится с другой стороны кровати. Мы молча прихлебываем из своих чашек. Я не решаюсь заговорить первой. Тихон ставит чашку на тумбу и берёт в руки рамку.