– Эта крошка что тут забыла?– спросил хмурясь, и садясь рядом с Аленой.
– Тебе виднее, она же твоя родственница…
– Да, родственница,– задумчиво произнес он.
– Нравится?– усмехнулась Алена.
– Ничего так… Представляю, как брат ее шпилит денно и нощно… Помешан на ней… Хотел бы я подглядеть за ними…
Алена усмехнулась…
– Ты неисправим, Али… Есть на свете хотя бы одна девка, которой ты не хочешь вставить?
– Да полно! Амаль- не обычная девка… Она правда, во всех смыслах, что надо…
Алена нервно поправила волосы. Задумалась.
– Думаешь, все еще шпилит?– вскинула бровь.
– Думаю, да… Я бы шпилил… Отымел бы сестренку Аида…А потом бы рассказал в его присутствии, какая она горячая в постели… Представляю его физиономию…
Алена улыбнулась…
– Мне иногда даже льстит, что ты все еще не можешь отпустить ту ситуацию с Микаэлом, Али… Это ведь я послужила ее причиной…
– Не обольщайся, дело не в тебе… Это вопрос мужской чести…
– Мужской чести…– с иронией повторила Алена, едва ли ассоциируя это понятие с личностью Али,– кстати, к слову о мужской чести… Это видел?
Она открыла свою здоровую, коллекционную сумку Биркин и вытащила оттуда, в трубочку сложенный, глянцевый журнал. Посмотри, кто красуется на обложке.
Али взял журнал, пролистал и присвистнул…
– Значит, упорхнула от него? Интересно…– сказал, задумавшись…
– Вопрос не в том, упорхнула или нет, Али… Смотри, тут в статье написано, что она замуж собирается… Жених – Марк Долмати… Его имя тебе ничего не говорит?
– Нет, – отрицательно покачал головой Али…
– А мне зато говорит… Многое… Есть у меня одна идейка… Думаю, она тебе понравится…– ее накаченные губы растянулись в улыбке предвкушения, которой она невольно заразила и Али…
Оксана
Руки Оксаны предательски потели, как ни пыталась она настроиться, волнение не покидало… Оно стучало со всей силы о ее горло, отбивая дикий ритм сердца, и возвращая, почти на полтора года назад… Это были странные времена… Противоречивые… Пропитанные одновременно и болью, и неуверенностью, и страстью и… любовью… Любовью? Как только думала об этом, хотелось сжать кулаки до боли… Ей было так плохо, тогда… И так хорошо… Она помнила это чувство… с Ним… Ненавидела себя за эту слабость… Мика планомерно разрушал ее, низводил до уровня молекулы, изменял, топтал ее чувства, своим цинизмом и бесцеремонностью, а она… Она все еще помнила его руки… Помнила его губы… Закрывала глаза и слышала, как он хрипит или рычит, когда кончает, так сладко, так надрывно произнося ее имя…
Это чувство… В нем столько всего… Ничто не может его заменить – когда мир вокруг разлетается на осколки- и есть только они двое… И пусть реальность всегда возвращалась горькой оскоминой после того, как последние всполохи удовольствия растворятся в крови, насытив ее эндорфинами, эти минуты с ним, она запомнит на всю жизнь.